Август 1991. Где была армия

Первый. О стратегических ядерных силах. Под лозунгами «нового мышления», «общечеловеческих ценностей» и якобы в целях «прорыва» в отношениях между Западом и Востоком Горбачев подписал ущербный для Советского Союза договор о сокращении ракет меньшей и средней дальности. Мы сократили в 2,5 раза больше своих носителей и в 3,5 раза больше своих боеголовок, чем США.

Совершенно непонятно, почему в число подлежащих уничтожению был включен ультрасовременный, превышающий все зарубежные аналоги по всем параметрам оперативно-тактический ракетный комплекс «Ока». Его только взяли на вооружение некоторые соцстраны, наши военные округа на Западе. По своим параметрам он не подпадал под сокращение. Даже у американцев этот дикий шаг вызвал удивление — по договору подлежали ликвидации ракеты наземного базирования с дальностью 500 км и выше (кроме межконтинентальных). «Ока» же действовала на расстоянии до 400 км. Подумайте, будьте справедливыми: разве это не государственное преступление?

Второй пример. Преступлением является и то, что без ведома Верховного Совета американцам передали шельф с нефтью в Беринговом море. Это лишило наш Военно-Морской Флот районов рассредоточения, заставило пересматривать свои планы обороны. Не говоря уже о колоссальном материальном ущербе: запасы нефти на шельфе соизмеримы разве только с кувейтскими.

Третий пример. О сокращении обычных вооружений и Вооруженных Сил. Да, у нас сухопутных войск было больше, чем в США, и танков больше. Но у нас с соседями сухопутная граница растянулась на десятки тысяч километров. Но Горбачев все-таки пошел на сокращение, питая слабую надежду, что американцы сократят свой воен-но-морской флот. Однако США не только не допустили обсуждения этого вопроса на переговорах, но Буш, как бы в насмешку над нашими инициативами, в 1992 году помчался на церемонию спуска на воду нового авианосца.

Четвертый пример. О выводе наших войск с территории стран Восточной Европы и Монголии. Это был не вывод, а позорное, трусливое бегство! При этом мы перебазировались в совершенно неподготовленные районы. Даже весьма экономически благополучная Канада выводила из Европы всего одну тысячу человек в течение 2–3 лет. Мы же побили все рекорды: за год вывели около 130 тысяч человек. Итог плачевный: государству нанесен колоссальный ущерб. Преступление очевидно, оно не подлежит сомнению! Но чтобы не замечать его, преступниками объявили членов ГКЧП. Причем измену Родине членам ГКЧП инкриминировали люди, которые и сегодня вершат судьбы страны. Этому, исключительно важному вопросу суд, надеюсь, уделит должное внимание.

Считаю необходимым отметить: прежняя Генеральная прокуратура РФ, выдвинув против меня и других обвиняемых по делу ГКЧП версию в измене Родине с целью захвата власти, сама стала заложницей этого обвинения. В этой ситуации, на мой взгляд, у Генпрокуратуры сейчас может быть два варианта действий.

Первый — совершенно бесперспективный: настаивать на том, что имела место попытка захвата власти, причем Советской. Но эти обвинения в измене Родине — «развесистая клюква», она не имеет аналога в судебной практике. Ведь нас в захвате власти обвинила еще советская прокуратура. И обвиняемся мы, собственно, по советским законам. Но посмотрите вокруг, где вы видите Советскую власть? Нынешняя власть отвергла все советские законы. А значит, она не имеет права судить нас, исходя из советского законодательства.

Советская власть в СССР была ликвидирована в сентябре 1991 года в лице Съезда народных депутатов и Верховного Совета СССР. А в декабре 1991 года Советский Союз был вообще ликвидирован. Да, мы готовы предстать перед судом, но перед судом Советской власти.

Во всех случаях разгром СССР проходил без моего участия и участия других товарищей, проходивших по делу. Налицо парадокс: коль мы хотели захватить власть, против которой выступает нынешняя, то выходит, что мы способствовали существующему режиму? Что, по меньшей мере, странно и дико.

Второй вариант действий Генпрокуратуры: выставить против меня и других товарищей обвинение в защите Советской власти. В попытке захвата власти с целью не допустить закрепления новой, «демократической». Этот вариант, по крайней мере, близок к истине. Ведь Советская власть признана нынешним руководством ущербной и даже антинародной. Не мы были организаторами беспорядков в августе 1991 года в Москве. Не мы призывали к неповиновению и бессрочным забастовкам и не мы спаивали людей вокруг Белого дома. И разве мы организовали провокационное нападение на военный патруль, следовавший на БМП?

Получается, что в отношении меня и других моих товарищей предъявлено обвинение в защите Советской власти. Но этим можно только гордиться. Ведь я действительно защищал Советскую власть на протяжении всей жизни, начиная с Великой Отечественной войны. На войне на многих фронтах боролся не только против немецко-фашистских захватчиков, но и против изменников — власовцев, на знамени которых было написано: «Уничтожим Советы».