Август. Первый император Рима

Он научился справляться с подобными тенденциями, как и все умелые командиры во все века, благодаря личному авторитету. На Марсовом поле было созвано огромное собрание по вопросам распределения земли. Собрание могло продолжаться лишь до тех пор, пока не наступила темнота, поскольку в те времена не было обычая освещать подобные собрания по соображениям дороговизны, и ветераны были на месте уже до рассвета. Октавиан опаздывал, что вызвало недоброжелательные толки. Тогда центурион по имени Ноний поднялся на возвышение и напомнил собравшимся, что Октавиан все еще не оправился от болезни и именно это, а не неуважение к присутствующим послужило вероятной причиной его опоздания. Эти разумные объяснения были встречены враждебно, Нония назвали подхалимом и лизоблюдом. Полетели камни. Наконец, его бросили в реку, затем вытащили и убили.

Убийцы оставили тело Нония на дороге, по которой должен был прибыть Октавиан, несомненно с целью испугать его. Друзья Октавиана, обнаружив тело и узнав, что произошло, отговаривали его продолжать путь, но он их не послушал. Выступая перед возбужденной толпой, он говорил спокойно, давая понять, что происшедшее не имеет к нему никакого отношения, это результат личной ссоры среди собравшихся. Он посоветовал им терпимее относиться друг к другу. Видя его самообладание, толпа постепенно успокоилась. Когда же он стал зачитывать им списки награжденных с дополнительными наградами honoris causa и некоторыми дополнительными подарками, чтобы умаслить зачинщиков, у собравшихся изменился настрой. Чувство справедливости и доброжелательность, всегда присущие римским гражданам, взяли верх, вынудили их покаяться, признаться в совершенном и пообещать наказать убийц Нония. Он спокойно ответил, что знает, кто они такие, но оставит их наедине с собственной совестью и на усмотрение их товарищей. Это удовлетворило собравшихся; им понравился его призыв к дисциплине и порядку. Собрание, так скверно начавшееся, закончилось единением между собравшимися и их лидером.

Первое же распределение наделов вызвало новый прилив доверия к лидеру; те, кто ожидал очередного распределения, поверили, что они не будут забыты; обстановка нормализовалась.

И все произошло без всяких уступок оптиматам и без обращения к ним за помощью, что могло бы поколебать доверие армии. Октавиан оставался в их глазах несгибаемым и неподкупным наследником политики Цезаря.

Антоний на Востоке. Попытки его задобрить. Гибрей и Антоний

А что же происходило с Марком Антонием? В то время как события подталкивали Октавиана на путь, который способствовал полному раскрытию его характера, то же происходило и с Антонием. Судьба не могла удовлетвориться, пока не получила от каждого все, на что они были способны.

Однако усеянный розами путь Антония сильно отличался от трудного пути Октавиана. Марк Антоний был на пике своей славы, когда ехал через Грецию после сражения при Филиппах. Везде считавшийся истинным победителем сражения, он был обласкан восхищением, поклонением и готовностью услужить. Греки догадывались о причине его появления. До нитки обобранные изъятиями Брута и Кассия, они надеялись, что Антоний не так усердно будет их разорять. Для самой Греции он был почти умеренным правителем. Греция всегда оставалась для римлян страной, которой они восхищались. И как только он пересек Эгейское море по пути в Азию, начался период его триумфов. Все слои общества — и высшие и низшие по всей Азии — старались польстить, ублажить и задобрить человека, которого они так сильно и обоснованно боялись. В то время как цари (как это живо изобразил Плутарх) поджидали Антония у дверей его жилища, царицы сорперничали за его улыбку, музыканты старались понравиться ему, все знали о его любви к увеселениям. Он никогда не мог получить удовольствия от высокого искусства, но ему очень нравились легкая музыка, легкие танцы, легкие женщины, прекрасно обученные тому искусству очаровывать, которое древняя азиатская цивилизация довела до совершенства.

Лишь позже им пришло в голову, что они просчитались. Марк Антоний без зазрения совести запускал руку в царские сокровищницы и пользовался их очаровательными женами; он вымогал у беспомощной Азии те деньги, которые с таким энтузиазмом расшвыривал на музыкантов и танцоров. Он был из породы людей, которые денег не считают. Однако Азия располагала не только несравненными музыкантами и куртизанками, но и самыми острыми умами в мире. Оратор Гибрей — знаменитый в свое время, и в более счастливые времена мог бы войти в историю наравне с Мильтиадом и Фемистоклом — разгадал характер Антония. Лесть не была верным путем к его сердцу, для него она была лишь приятной. Мужской разговор с ним с верой в его доброту и чувство справедливости — вот он, правильный подход, и Гибрей это понял.

Между ними произошел удивительный разговор.