Август, в который никто не придет

Август, в который никто не придет Мария Фомальгаут

Иллюстратор Мария Владимировна Фомальгаут

ISBN 978-5-0051-6125-3

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Выходит Бог…

Выходит Бог
На небосвод на голубой,
Выходит Бог —
На поясе трепещут молнии,
Выходит Бог
В мир подопечный – как на бой,
Выходит Бог —
Тревоги за людей исполненный.

Выходит – быть.
На колыбели и гробы
Смотреть вдали
На быстротечное – из вечности,
Слова судьбы
И нити тонкие судьбы
Переплелись
В потрепанном мешке заплечном.

С большим мешком,
В котором спрятаны миры,
И так легка
Его походка по барханам,
Идет пешком,
И за волшебным звоном крыл
Не услыхать
Его тяжелого дыхания.

Ступает в лед,
Которым тронута луна,
По небесам
Висят созвездия заплаканные,
А Бог идет,
И после трех ночей без сна
Бежит спасать
От зла – какую-то галактику.

А впереди
Изгиб галактики – как руль,
Дороги новые
Зовут – манящие и разные,
И лунный диск
Звенит, повязанный на грудь,
И шар земной
Дрожит тихонечко за пазухой.

Летят дождем
Большие звезды на тайгу,
Выходят быть —
И праведные, и неверующие,
А Бог идет,
Решает судьбы на бегу
И нить судьбы
Кому-то обрезает бережно.

Ища тропу,
Он под собой не чует ног,
Дней перечет
Летит пронзительными выстрелами,
Выходит в путь
Неистово уставший Бог
И мир несет
Через вселенные – неистово.

Но на покой
Он никогда не поспешит,
В покой не спустится
И неожиданно не скроется,
Ведь шар земной
За теплой пазухой дрожит
И Млечный Путь
Впотьмах болтается на поясе.

Улета-нец

А это не больно, хочет спросить Мая.

И не спрашивает.

Спрашивать не у кого, никого нет, только обшарпанный коридор больницы, и еще один человек в продавленном кресле, человек, с которого все началось.

А это не страшно, хочет спросить Мая.

И опять не спрашивает, спрашивать опять не у кого. А ей хочется спрашивать, спрашивать, а это что, а это как, а череп сверлить не будут? А то если будут, Мая вперед трусов отсюда убежит, только вы её и видели.

Пустой коридор молчит.

– Мы хотим выступить на внеконкурсе, – говорит Сов.

Председатель вежливо кивает, с пониманием, так же вежливо объясняет, что внекорнкурса в олимпийской программе, к сожалению, не предусмо…

– …значит, будет, – говорит Сов.

И так говорит, что председатель уже понимает – будет, еще как будет, вотпрямщас внеконкурсная программа и будет.

И только когда обговаривают все детали, подмахивают все бумаги, когда уже закрывается за Совом дверь – председатель спохватывается, это что вообще было, какой еще Сов, откуда Сов, почему Сов, так он даже имени его не знает, Сов – потому что глаза желтоватые, и таращит круглые кольца глаз, как сова. А так он по договору… председатель разбирает каракули в договоре, тьфу ты, ё-моё, что творится вообще…

– …а почему внеконкурс?

– Ну, понимаете… – Сову трудно говорить, он вообще со словами не в ладах, – мы использует запрещенные приемы… Не, не, не допинг, не бойтесь, ничего такого… Но тут дело… тут речь в том… ну, что мы покажем человека за пределами человеческих способностей…

– Ваша воспитанница, Мая Цветущая… она же профессионально занимается?

– …да, с младых ногтей, спасибо её родителям…

– Они будут присутствовать на выступлении?

– Они хотели, я отговорил, не надо им это, смотреть, как их ребенка истязать будут…

– Истязать?

– Ну, не истязать… но то, что мы показать хотим, это за гранью… возможностей человеческих… за гранью…

– Мая, а что тебе дядя говорит?

– А дядя не говорит, а он молчит.

– А как же он тогда учит вас?

– А мы так понимаем…

Мая хочет, чтобы мама её вот так спросила, а она чтобы вот так ответила. А мама ничего не спрашивает, мама Маю домой ведет, сердится, мама всегда сердится, Мая не знает, почему.