Августа

– Ты, конечно, виновата, Густа, да ещё как! Я бы тебя точно убила, но не могу, потому что без тебя жить будет совсем скучно. Но! Тебе, Густа, все же, Слава Богу, пока десять лет, а твоему Папе уже тридцать девять! Пора бы ему научиться уже думать не как подростку, в конце концов!

– Мам, ну Папа же режиссёр, а ты сама мне говорила, что все режиссеры немножечко сумасшедшие, и что тебе это даже нравится. Мне это тоже нравится в Папе, он интересный, с ним не так скучно, как с большинством обычных Пап.

– Ну да, в интересности ему уж точно не откажешь. Ладно, Густа, пусти меня – пойду я с ним на мировую, пожалуй. Но это точно в последний раз! И тебя тоже прощаю в последний раз! Если ещё куда-нибудь залезешь… Ох, я тебя тогда точно сначала убью своими руками, а потом будешь сидеть дома до самого окончания школы!

– Но как же я буду сидеть дома, если ты меня убьешь? И как я буду заканчивать школу, если мне надо будет сидеть дома? – попыталась возразить Августа, однако Мама уже освободилась от ее крепких объятий и, подхватив радостного Степку, который только что побывал в настоящем космическом корабле, направилась в сторону буфета, где Папа с Георгием Викторовичем пытались от неё спрятаться за бутылкой коньяка и тарелкой с бутербродами.

Августа сдержала своё обещание и ехала в машине все так же покрытая синей инопланетной субстанцией. Никитон, напротив, с удовольствием дал себя отмыть и сидел теперь очень довольный в своём новом космическом костюме для детей-героев. Августа посмотрела на него с лёгким презрением.

– Не знала, Никит, что тебя так легко купить за блестящую безделушку. Даже с Вернером этим за руку так прощался, будто он тебя спас прямо, а не обстрелял из бластера как жалкого заблудившегося котёнка!

– Какой ты все таки злой бываешь, Густа! Конечно, спас, ведь представляешь, как бы нам было оттуда самим спускаться?

– Я, между прочим, вполне бы спустилась. Да ещё и так, что никто бы ничего не заметил! А с тобой не знаю, как теперь иметь дело даже. Вот, типа, наткнёмся мы на след настоящих сокровищ, но тут, конечно, может стать страшно, а какой-нибудь шпион выведает у тебя всю информацию за новый карманный фонарик. Так и останемся мы с этим несчастны фонариком, а клад найдут шпионы, – Августа выпалила это все как на духу и сразу отвернулась к окну. На самом деле она прекрасно понимала, что сболтнула лишнего, и ей уже было немного стыдно.

– Ты несправедлива, Густа. Я ведь преодолел свой страх и даже первым залез на платформу «Качелей Смерти». И если бы другого варианта не было, то и обратно слез бы – уж можешь мне поверить. Просто события стали разворачиваться непредвиденным образом, и я предпочёл смириться с ними и взять от предлагаемого по максимуму. А ты, кстати, свой костюм тоже взяла – вон он у тебя запакованный на коленях лежит, так что не надо тут…

Августе стало ещё более стыдно и противно за себя. «Да ведь Никитон-то прав, а я сижу тут и дуюсь, как маленькая девочка, да ещё и его унижаю, а ведь он и вправду преодолел себя, хотя ему и было куда сложнее чем мне. Это прямо мерзко с моей стороны, надо срочно извиниться и попытаться исправить положение! А то ещё потеряю единственного друга-мальчика – вот глупость будет!» – напряжённо размышляла Августа, но не очень видела, с чего именно начать, чтобы при этом не показаться совсем уж дурочкой. Но наконец кое-какой план у неё все же созрел.

– Конечно, взяла я этот костюм, он ведь может в конце концов пригодиться. Тут ты прав – иногда надо действительно действовать, исходя из сложившихся обстоятельств. Да и, к тому же, приключение, типа, как ни крути, все равно крутое вышло, я, может, Ирке своей тоже расскажу. А знаешь, что я ещё взяла помимо костюма?

– А что ты ещё умудрилась взять, Густа? Мне вот ничего кроме костюма не дали…

– А вот что! – и Августа достала из свертка на коленях что-то очень волосатое. Разделила это на две части и одну отдала Никитону.

– Что это, Густа?? – в машине было довольно темно, и Никитон никак не мог разобрать, что это за такую странную штуку ему только что дала Августа.

– Это парик, Никитон! Самый настоящий крутой парик, который используют профессиональные актеры на съемках! Я теперь смогу, если что, мгновенно превращаться в мальчика с рыжими кудрявыми волосами – выглядит отстойно, конечно, но для конспирации самое то. А ты, наоборот, сможешь легко становиться девочкой с длинными чёрными волосами – да тебя тогда даже родной Папа не узнает!

– Не, это круто, конечно, Густа, но я в девочку превращаться точно не собираюсь! Это для меня категорически неприемлемо!

– Приемлемо, неприемлемо… Слова-то какие умные говоришь, Никит, а вот думаешь плохо! Представь, если за нами, типа, будут гнаться настоящие вооруженные шпионы, а спрятаться будет негде? Вот тут-то нам будет точно не до того, чтобы думать о всяких там приемлемостях, смекаешь?

– Ну, может, ты и права, Густа. Но это только, если будет вопрос жизни и смерти, а так я не готов.