Августейший бунт. Дом Романовых накануне революции

От Сандро потребовали объяснений. Он – тоже вполне справедливо – возмущался. «Зачем мы послали наши крейсера в Красное море, как не с целью ловить контрабанду? …

– Но разве, ваше высочество, не понимаете, – кричал министр иностранных дел, впавший, по-видимому, в окончательное детство. – Мы рискуем, что нам будет объявлена война Великобританией и Германией. Разве вы не понимаете, на что намекает Вильгельм в своей ужасной телеграмме?

– Нет, не понимаю. Более того, я сомневаюсь, знает ли сам германский император, что он хотел выразить своей телеграммой. Мне ясно одно: он по обыкновению ведет двойную игру. Друг он нам или не друг? Чего же стоят его рассуждения о необходимости единения всех белых перед лицом желтой опасности?

– Вы видите, – продолжал кричать министр иностранных дел, – Его высочество совершенно не отдает себе отчета в серьезности создавшегося положения. Он даже старается оправдать действия своей эскадры».

Учитывая, что Англия подкрепила протест демонстрацией своего Средиземноморского флота и посылкой кораблей для защиты судоходства в Красном море, министра иностранных дел Ламздорфа можно понять. Обвинения, что он впал в «окончательное детство», сами выглядят, по меньшей мере, детскими. Но понять можно и Сандро. План крейсерской войны был утвержден генерал-адмиралом, а козлом отпущения сделали Сандро. Естественно, он «задыхался от возмущения»[182]. Тем не менее Николай II распорядился вернуть захваченные суда владельцам. А крейсерскую войну вскоре вообще свернули.

Впрочем, царь не перестал обращаться к Александру Михайловичу за советом. 28 июля 1-я Тихоокеанская эскадра попыталась прорваться из Порт-Артура во Владивосток, но была встречена Соединенным флотом адмирала Того. После кровопролитного сражения эскадра перестала существовать как боевая единица. Встал вопрос, стоит ли отправлять на Дальний Восток 2-ю Тихоокеанскую эскадру или это уже бесполезно. Николай II колебался. Как обычно в таких случаях, он собрал Особое совещание. Морской министр Авелан и командующий 2-й эскадрой Рожественский уверяли, что нужно отправлять. Алексей Александрович «ничего не мог сказать и имел гражданское мужество в этом признаться». Александр Михайлович решительно возражал против отправки устаревших кораблей с необученными командами «на верную гибель»[183]. Постановили пока воздержаться. Николай еще несколько раз менял решение, но в итоге победила точка зрения Рожественского. 2 октября 1904 года эскадра отправилась на Дальний Восток.

Удивительное дело: Сандро – специалист по военно-морским вопросам. Неплохой специалист. Он дает дельные советы, но именно к ним не прислушиваются. Зато когда он влезает с авантюрными предложениями, они находят поддержку.

15 мая 1905 года 2-я Тихоокеанская эскадра была уничтожена в Цусимском проливе. Цусима стала символом национального унижения.

«Если бы я был на месте Никки, я бы немедленно отрекся от престола», – пишет Александр Михайлович. Он, конечно, погорячился. И Николай, конечно, не отрекся. Он отправил в отставку Алексея Александровича. Сама должность генерал-адмирала была упразднена. Полувековая эпоха, когда русским флотом руководили великие князья, закончилась. И, надо сказать, это пошло флоту только на пользу. С 1909 года началась активная работа по его восстановлению, и в Первую мировую войну – по крайней мере, с оборонительными функциями – флот справлялся вполне успешно.

Как ни странно, после Цусимы война отошла на второй план. Внутренняя угроза оказалась пострашнее внешней.

Глава VI Первый звонок

Во время политического кризиса накануне февраля 1917 года великие князья были очень активны. Они давали советы, как бы обустроить Россию, писали письма, выдвигали программы. Однако царь их не слушал.

Но незадолго до этого – в 1905 году – Россия уже переживала политический кризис. И тогда Николай II очень даже прислушивался к своим родственникам. Они имели возможность влиять на политику не только закулисно, но и вполне официально. Посмотрим, какова же была их роль в тех событиях. Имел ли царь основания во время Первой мировой войны снова следовать их советам и рекомендациям?

В августе 1904-го по протекции Марии Федоровны император назначил министром внутренних дел князя Петра Святополк-Мирского. Пепку, как называла его жена.

Мирский не горел желанием быть министром. Что неудивительно. Два его предшественника погибли от рук эсеровских боевиков. Правда, в разговоре с царем князь сразу же отмежевался от этих предшественников, напомнив, что из-за политических разногласий с ними он ушел с поста товарища (заместителя) министра внутренних дел. Мирский изложил свою программу: веротерпимость, расширение самоуправления, послабления для печати, признание политическими преступниками только террористов и главное – призыв выборных для обсуждения законопроектов. Последний пункт – это нечто вроде конституции по лорис-меликовскому образцу. Николай II ни с чем не спорил. Лишь удивился предложению не преследовать рабочих за сходки: «Конечно, это так, но кажется как-то странным».