Августовские пушки

В мешковатом мундире, массивный и с брюшком, с мясистым лицом, украшенным тяжёлыми, почти белыми усами и под стать им мохнатыми бровями, с чистой, как у юноши, кожей, со спокойными голубыми глазами и прямым безмятежным взглядом, Жоффр походил на Санта-Клауса и производил впечатление благочестия и наивности — два качества, которые не были главными чертами его характера. Он не был выходцем из благородной семьи, не был выпускником Сен-Сира (Жоффр закончил менее аристократичную, но более научную Ecole Polytechnique, Политехническую школу); не проходил курс обучения в Высшей военной школе. Как офицер Инженерного корпуса, Жоффр занимался такими неромантическими делами, как строительство укреплений и железных дорог, и принадлежал к роду войск, откуда, как считали, не поднимались на высшие командные посты. Родом из Французских Пиренеев, он был старшим среди одиннадцати детей мелкого буржуа, фабриканта винных бочек. Его военная карьера отличалась незаметными достижениями и исполнительностью на всех постах, которые он занимал: командир роты на Формозе и в Индокитае, майор в Судане и Тимбукту, штабной офицер в железнодорожном отделе военного министерства, преподаватель в артиллерийском училище. С 1900 до 1905 года Жоффр служил под началом Галлиени на Мадагаскаре, где отвечал за фортификационные сооружения; в 1905 году он стал дивизионным генералом, в 1908 году — корпусным и, наконец, с 1910 года — начальник службы тыла и член Военного совета.

Он не имел ни клерикальных, ни монархических, ни каких-либо иных, внушающих обеспокоенность связей, а во время дела Дрейфуса находился за границей. Его репутация хорошего республиканца была такой же безукоризненной, как и его тщательно наманикюренные руки; вид у генерала был солидный и в высшей степени флегматичный. Выдающейся чертой Жоффра была крайняя молчаливость, которая у кого-то другого могла бы показаться признаком низкой самооценки, однако он, нося её как ореол вокруг своего тучного, спокойного тела, внушал лишь уверенность. До отставки ему оставалось ещё пять лет.

Жоффр знал об одном своём недостатке: он не имел должной подготовки к утончённым приёмам штабной работы. Однажды в жаркий июльский день, когда двери в военном министерстве на улице Сен-Доминик были распахнуты настежь, офицеры, выглянувшие из своих кабинетов, видели, как генерал По, взяв Жоффра за пуговицу мундира, говорил: «Не отказывайтесь, cher ami! Мы дадим вам Кастельно. Он знает всё про штабную работу, и всё уладится само собой».

Выпускник Сен-Сира и Высшей военной школы, Кастельно был, как и д’Артаньян, родом из Гаскони, где, как говорят, живут люди с горячим сердцем и холодной головой. Он страдал от своих семейных связей с маркизом, от сближения с иезуитами, вдобавок он был католиком и таким ревностным, что во время войны даже получил прозвище «le capucin botté» — «монах в сапогах». Однако Кастельно имел большой опыт работы в генеральном штабе. Жоффр предпочёл бы Фоша, но он знал, что Мессими испытывает к тому необъяснимую неприязнь. Жоффр — что было у него в обыкновении — выслушал советы По и ничего по этому поводу не сказал, но сразу им последовал.

«Э-э, — промолвил с сожалением Мессими, когда Жоффр попросил назначить Кастельно своим заместителем. — Вы накликаете целую бурю протестов левых партий и наживёте себе немало врагов». Тем не менее, после одобрения президента и с согласия премьер-министра, хотя последний при этом и «состроил мину», оба назначения были утверждены одновременно. Один знакомый Жоффра, генерал, преследовавший какие-то личные цели, предупредил нового начальника генерального штаба, что Кастельно может «подсидеть» его. «Избавиться от меня! У Кастельно это не пройдёт, — ответил невозмутимо Жоффр. — Мне он нужен на шесть месяцев, а потом я отправлю его командовать корпусом». Последующие события подтвердили, что Кастельно оказался для него неоценимым помощником, а когда началась война, Жоффр назначил его командующим не корпусом, а армией.

Исключительная уверенность Жоффра в себе проявилась в следующем году, когда его адъютант, майор Александр, решил узнать его мнение о том, скоро ли начнётся война.

— Разумеется, скоро, — ответил Жоффр. — Я всегда так считал. Она придёт. Я буду сражаться и одержу победу. Я всегда выполнял все задачи, за какие брался, — как, например, в Судане. И снова будет так.

— В таком случае вас ждёт маршальский жезл, — предположил адъютант, испытав в душе трепет при этой мысли.

— Да, — согласился с подобной перспективой Жоффр, хладнокровно и лаконично.