Августовский рассвет (сборник)

Вытянувшись на импровизированной постели в одном из грузовиков, который нам придется оставить из-за отсутствия шоферов, я слушал тишину леса. Время от времени слышался кашель кого-нибудь из заядлых курильщиков. После суматохи и шума первой ночи тишина казалась мне неестественной. Кто бы мог подумать, что всего лишь за двое суток здесь прошли разгромленные части целой армии? Сейчас стояла тишина, словно здесь никогда не проходила война. Где-то в ночи вспыхивал огонек сигареты. Возможно, кто-то из часовых курил, чтобы скоротать время. Потом тот же часовой начал тихо насвистывать дойну.

— Спишь, Нягу?

Он мне не ответил. И его сломила усталость после напряженного дня. Я хотел спросить, не боится ли он, что под покровом ночи многие покинут отряд, но не успел, потому что тоже быстро заснул — не столько от усталости, сколько от пережитых волнений.

Утром я понял, что мои страхи были преувеличены. Правда, нашлось несколько человек, энтузиазм которых к вечеру испарился и которые воспользовались темнотой, чтобы присоединиться к бежавшим, но таких оказалось ничтожное меньшинство.

Наконец Нягу подал сигнал к выступлению, и отряд тронулся, взвод за взводом. Во главе — Нягу, за последним взводом — я. За мной — наш обоз, состоящий из автомашин и реквизированных повозок.

Самым трудным был путь по лесу. Люди с полным снаряжением с трудом передвигались по ямам и рытвинам, оставленным танками, артиллерийскими орудиями, автомашинами, сотнями повозок. Обочины проселочной дороги были истоптаны сотнями тысяч прошедших там людей.

Зачастую грузовик застревал, и тогда целому взводу с трудом удавалось вытащить его из какой-нибудь ямы. Через сутки тишины в лесу опять раздавалась ругань и слышался рев моторов.

Выйдя из леса, взводы вновь построились и двинулись дальше, соблюдая полный порядок. Время от времени мы нагоняли группы беглецов по два-три человека. Они шли без оружия, сбросив ремни, с вещевыми мешками за плечами. Беглецы смотрели на нас недоуменно и с некоторым испугом.

— Откуда идете, братцы? — спрашивал то один, то другой из них.

— Оттуда, откуда и вы.

Видя, однако, что мы экипированы как для парада, видя наши пулеметы, 60-миллиметровые минометы и прицепленные к грузовикам пять мелкокалиберных противотанковых орудий, они не могли поверить своим глазам.

— Черта с два оттуда!

— А что с вами, а? Вас отпустили куда глаза глядят?

— Оставь их, они идут жаловаться, — смеялся кто-нибудь из наших.

Другой то ли в шутку, то ли всерьез добавлял:

— Вы разве не слышали, что мы теперь воюем с Гитлером? А вы бегом на печку, поближе к бабьей юбке!

Во время марша отряд пополнился за счет беглецов, многие из которых просили принять их в отряд. Само собой разумеется, мы брали всех. Еще один младший лейтенант, которого мы встретили на дороге, получил под свою команду маршевый батальон.

Маршевым батальоном Нягу называл добровольцев, присоединявшихся к нашему отряду. И поскольку большинство из них были без оружия и выглядели совсем жалко, они составили отдельную колонну, следовавшую за нашим обозом.

Младший лейтенант оказался человеком расторопным. Он сумел раздобыть для каждого оружие. Несколько солдат, в распоряжение которых были выделены две повозки, собирали брошенные при паническом отступлении оружие и боеприпасы.

Исключительно большое впечатление мы производили тогда, когда проходили через села. Я имею в виду впечатление, производимое отрядом не на крестьян, а на солдат-беглецов. Села были забиты ими. Через села прошли остатки армии, сотни тысяч людей. Одни торопились пройти, другие не спешили.

Когда мы появились в селе, многие из беглецов прятались от страха, боясь, что мы прихватим их с собой насильно. Затем, убедившись, что у нас вовсе нет подобных намерений, они приходили сами, чтобы выяснить, что мы за люди. И большинство кончало тем, что присоединялось к нашему отряду.

Но если мы насильно не брали никого в наш отряд то, встречая беглецов на повозках или верхом, мы реквизировали и повозки, и лошадей. В этом отношении Нягу был безжалостен. Поэтому наш обоз постоянно увеличивался. Позже наш отряд обзавелся тремя верховыми лошадьми и лошадьми для тяжелых пулеметов, которые до этого мы перевозили в грузовиках.

Во время марша наш состав пополнился и офицерами, в основном из запаса. Исключение составили один лейтенант и капитан, которые вместе со мною образовали штаб отряда.

Первые трое суток отряд передвигался вдоль подножия гор, избегая шоссе, идущих из центральной и южной части Молдавии. По этим шоссе продвигались советские войска, спешившие на юг, с одной стороны, чтобы отрезать гитлеровцам пути отступления в Болгарию, а с другой — чтобы помешать основным силам немцев, разгромленным под Яссами, достигнуть Трансильвании.