Авианосец

В конце 1978 года мы заканчивали ещё две крупные стройки — линию обработки крупногабаритного листа и цепное производство. Обе стройки сами по себе были сложными, а поскольку в обоих использовалось импортное оборудование, их надо было к сдаче довести до выпуска готовой продукции. Строители, как всегда, не любят заканчивать стройки: работы невыгодные, денег мало, забот много. Поэтому я попросил секретаря обкома В А. Демьянова назначить меня начальником пусковых комплексов обеих строек. Это означало, что все подрядчики всех министерств до ввода подчинялись мне, все решения становились для них обязательными. Для меня это была привычная организация, аналогичная работе ответственного сдатчика корабля со всеми атрибутами: проверками, ночной работой, крепким русским словом. Сначала подрядчики обижались, сопротивлялись, но поняв, что дело идет на лад, поддержали меня. В конце концов, обе стройки мы сдали в срок без замечаний, выдав первую готовую продукцию.

Анатолий Борисович Ганькевнч, который должен был утверждать акты ввода, несколько дней не верил, что всё у нас хорошо и каждую встречу со мною вёл воспитательные разговоры об ответственности за ввод импортного оборудования, тогда с этим было очень строго. Контролировать надо не только проектантов, но и подрядчиков.

На строительстве контрагентского цеха уже были выполнены все свайные фундаменты под несущие колонны обоих пролётов. Заканчивалось бетонирование очень мощного бомбоубежища, которое одновременно служило фундаментом шестиэтажного бытового корпуса, пристроенного к цеху. Начался монтаж металлоконструкций каркаса пролётов. И вдруг обнаруживается, что все отметки подняты над проектными на полтора метра. Из-за этого не вписываются железнодорожные подъездные пути, а цех капитальный, строится, как минимум, на сто лет. Переделать уже ничего невозможно. Когда разобрались с этой ситуацией, оказалось, что это никакая не ошибка. Подрядчик «Николаевпромстрой» сделал это умышленно, чтобы поднять котлован бомбоубежища выше уровня грунтовых вод и тем самым упростить себе работу. А мы, заводские, и технадзор, и отдел главного архитектора своевременно этого не увидели. Сначала для въезда автотранспорта в цех подрядчик сделал небольшие пандусы. В дальнейшее, когда у нас появились самоходные трейлеры грузоподъемностью 350 тонн, пришлось силами завода сделать громадный пандус, длиной почти 100 метров.

Ещё раз подчеркну насколько важен контроль завода за подрядчиками.

Важнейшим направлением работы главного инженера, а потом и директора я считал развитие энергетики завода. С середины семидесятых годов становилось ясным, что надо готовить завод к качественному скачку.

Успешное освоение кораблей типа «Киев» позволяло полагать, что завод выйдет на строительство полноценных авианосцев. Это требовало не только дальнейшего развития и реконструкции завода, но и новых подходов в энергетическом обеспечении строящихся кораблей.

Болезненной проблемой завода всегда было отопление и цехов, и кораблей. Отопление кораблей — это не только создание нормальных условий для работающих на них людей, но и создание возможности выполнять технологические операции в холодное время года (работа с электрокабелями, малярные, изоляционные и др. работы).

Подача тепла на завод от городской ТЭЦ с каждым годом уменьшалась. В городе началось интенсивное строительство жилья, поэтому всё большее количество тепла ТЭЦ уходило на город. Котельную мы строили большую: три водогрейных котла по 100 гигакал и два паровых котла для обслуживания самой котельной и обеспечения технологическим паром цеха крупнопанельного домостроения. Основное топливо — газ, резервное — мазут, запас которого 20 тыс. тонн. После пуска котельной мы, наконец, смогли отопить по-настоящему и цеха, и корабли, ну, а строительство жилья на Намыве без этой котельной было бы невозможным. Кроме этого, в микрорайоне «Лески» было построено несколько новых корпусов областной больницы, родильный дом, дом ребенка, детские сады, школы и всё это получило надежное, устойчивое отопление.

Я благодарен Степану Николаевичу Мисаренко — главному энергетику завода за то, что он быстро понял мои требования к отделам завода в части их участия в строительстве всех объектов завода и, конечно, особенно энергетических. Много у него хороших качеств, но главное — громадное чувство личной ответственности, которое он смог привить и своим службам.

Были и другие энергетические стройки: турбокомпрессорная станция, компрессорная кислородного цеха с новым блоком разделения воздуха, строительство подстанции «Глубокого ввода» мощностью 110 мегаватт, с ЛЭП[5] напряжением 154 киловольт, протяженностью 120 км. ЛЭП запитана от двух подстанций единой энергосистемы. До этого завод был запитан от городской ТЭЦ. Мощности были ограничены.