Авиатор 15. Балканы

Только я включил прицел, как он зашевелился. Одно дело просто лететь, а другое, когда тебе на нервы действует сирена предупреждения об облучении.

— Дальность 10, пуск! — доложил в эфир и ушёл влево, набирая высоту.

Несколько секунд ожидания, и в эфире слышны быстрые фразы ОБУшника на сербском.

— Пропал! Пропал!

Может, он говорил попал? Хотя за столь короткое время нельзя понять. В зеркале вижу, как в воздухе ярким пламенем что-то горит, а к границе с Хорватией спускается купол. Второй куда-то пропал.

Только сделав пару манёвров, я обнаружил его на локаторе. Он уже ушёл за границу Сербии.

Догонять его нет смысла. Топливомер показывает остаток в 800 килограмм. Для возвращения в Батайницу предельный остаток.

— 711й, занял курс на базу. Остаток практически аварийный. Прошу посадку с ходу, — запросил я.

— 711й, прикрытие к вам подходит… — начал мне говорить кто-то с командного пункта.

И что мне с этим прикрытием делать, не пойму.

— Понял. Точку катапультирования 112го отметили?

— Да.

Значит, Зорана спасут. Купол я видел. То что он наполнился, тоже. Осталось ему приземлиться. Под собой я не наблюдаю спускающегося парашютиста. Возможно, унесло в сторону.

Занял 7000 и на экономичном режиме следую на аэродром. Пытаюсь перевести дыхание, но не получается. Уровень адреналина пока ещё высок. Зато в голове всплыла одна мысль.

Странно как-то повели себя американцы. Один сбили, второй ушёл на базу. А куда подевался третий?

— Третий борт ушёл? — запросил я.

— 711й, повторите, какой борт?

— Третий! Три было самолёта противника, — ответил я.

— 711й, мы наблюдали двоих.

Слишком много я в своей лётной карьере слышал такие отговорки как: «не видели», «не слышали», «тебе Серёга показалось». Так что в этот раз доверюсь чутью, зрению и локатору моего самолёта.

Даже тройка самолётов выглядит нелогичной… для «строевых» пилотов НАТО. Вновь в деле группа Брейкера, а может, и он сам. Напоследок перед пенсией решил повоевать.

За размышлениями о третьем самолёте незаметно и подошёл момент начала снижения. Как и сигнал об аварийном остатке топлива. Уникальная ситуация! Дважды достиг минимального уровня топлива в одном полёте.

Медленно, без резких манёвров планирую на полосу в Батайнице.

Утренняя дымка не позволяет увидеть аэродром с большой высоты. На отметке в 800 метров только стали появляться очертания холмов и лесов вокруг Батайницы. Ещё снизился и обнаружил полосу.

— 711й, шасси выпущено. К посадке готов, полосу вижу.

Руководитель полётами дал разрешение, и я продолжил снижаться. Сигнал аварийного остатка накладывается на звуковое оповещение момента пролёта над приводами. Торец полосы пройден. Основные колёса шасси уже в сантиметрах от полосы.

— 711й, посадка, — доложил я, коснувшись бетонной поверхности.

Пока подруливал к стоянке, уже заметил, сколько людей столпилось в ожидании моего появления. За воздушным боем и катапультированием командира полка, вылетел из головы главный итог вылета — успех операции.

Рядом с нашими МиГами и Предраг Тадич, и генерал Радич. Сейчас он стоял в простой камуфлированной куртке и фуражке. При этом опирался на тёмную палку.

Как-то рано праздновать начали! Видича ещё не привезли, самолёты не спрятали. Да и никто войны не выиграл. Это был лишь удар по объекту инфраструктуры.

— Все прилетели, кроме 112го? — запросил я, когда подрулил к стоянке.

— Подтвердил. Живы и здоровы.

— Понял. Группе руководства спасибо за управление, — сказал я в эфир и получил в ответ благодарность на сербском языке.

— Хвала ти!

Я выключил двигатели, обесточил самолёт и откинул голову назад. Только сейчас почувствовал всю тяжесть сегодняшнего вылета. Глаза сами закрываются.

Я посмотрел на резинового утёнка, который весь полёт был рядом. Будь эта игрушка живая, совершила бы свой первый вылет.

— С боевым крещением! — пару раз надавил я на игрушку, и та издала весёлый писк.

Приятно дует лёгкий ветерок. Перед глазами в утренней дымке всё больше и больше видны лиственные и хвойные леса вокруг Батайницы. Вокруг русская и сербская речь, а в воздухе запах выхлопных газов. К ароматам керосина уже привык настолько, что его не замечаешь.

Ощущаешь себя будто на Родине. Будто долетел, вернулся домой.

Открываю глаза, а передо мной большое ухо техника и его чумазое и весёлое лицо.

— Сергеич, понимаю что ты устал, но дай послеполётный осмотр проведу.

— Конечно. Меня сморило? — спросил я.

— Нет. Я залез, а ты вдаль смотрел. А потом глаза закрыл. Сильно устал?

Я молча кивнул, поблагодарил парня за работу и начал собираться вылезать из кабины.

Тут же подбежали ко мне сербы, чтобы поздравить с успехом. Сначала старался не обращать внимания, поскольку традицию нужно соблюдать.

— Надеюсь, что это было самое опасное наше с тобой задание. Молодец! — прошептал я, погладив самолёт в районе воздухозаборника.

Ищу глазами моих коллег.

Оказалось, что они тоже тут. Стоят в стороне и улыбаются, а я пока не могу радоваться. Вот увижу Видича, тогда и можно распить кафу, попробовать ракию или просто наесться мясных блюд бабушки Анны.