Авиатор

– Ладно, посмотрели! – решила она после короткого раздумья, не давшего, впрочем, никаких результатов. Мари не возражала, и они пошли дальше. Прошли, подсвечивая фонариками, почти до лежки Фисы и Рейчел, которые, в конце концов, двинулись им навстречу. Встретились как раз около туши зверя, которого Лиза подловила в прыжке. Лиза осветила голову и обомлела.

– Твою ж мать! – от неожиданности она забыла все другие слова на всех других языках. – Эт-то кто же такой?

– Ты застрелила барбарийского льва! – в голосе Мари Нольф звучали ужас и восхищение, и неизвестно, чего было больше.

– Кого? – не поняла Лиза, на которую произвели впечатление одни лишь размеры животины.

– Барбарийский лев, – как ребенку объяснила ей Анфиса, уже разглядевшая тушу, – черногривый… Серьезно, не знаешь? Самый большой лев в Африке, не считая капского.

– У меня было два выстрела…

– У тебя было два выстрела, – повторила за Лизой Мари. – И в течение считанных мгновений ты увидела, поняла и выстрелила. Два выстрела, два трупа, – она покачала головой и протянула Лизе свой штуцер. – Возьми! Это меньшее, чем я могу тебе отплатить…

Глава 3. Лиза Браге, авиатор Май, 1931

– У тебя, Лиза, было два выстрела и практически не оставалось времени…

Она сидела в кресле, а Иан Райт стоял у панорамного окна. Разговор происходил вечером того же дня в каюте шкипера.

– Никак не могу понять, Иан, ты меня хвалишь или ругаешь? – спросила Лиза, и сама еще не разобравшаяся со всеми впечатлениями прошедшей ночи.

– Ругать тебя, кажется, не за что, – пожал плечами Райт. – Разве что за дерзость и бесшабашность. Ну, так я знал, с кем связываюсь. Истребители, они везде такие, Лиза. Рисковые авантюристы, если без обид. У нас в Новоархангельске таких ёрами зовут, сиречь забияками.

– Значит, не выволочка. Выпить предложишь? Или всухую будем разговаривать?

– Да хоть упейся! – едва не вышел из себя Райт, но вовремя спохватился, умерил пыл. – Виски ирландский будешь?

– А чем он от американского отличается?

– Да почти всем. Ирландцы из ячменного солода гонят и прогоняют три раза, а мы из кукурузы и один раз. Есть разница, как думаешь?

– Тогда наливай! – Лиза закурила, наблюдая за тем, как Райт разливает виски. – Сколько в нем градусов?

– Градусов? – не понял Райт.

– А еще русским называешься! – усмехнулась Лиза. – Я про процент алкоголя спросила.

– Ах, вот ты о чем! Пятьдесят три.

– Неслабо!

– Да уж… – Райт подал Лизе стакан, покосился на папиросу. – Мне, Лиза, один добрый человек показал твою историю болезни. Не безвозмездно, разумеется, и ненадолго. Полчаса времени всего-то и было, но главное я прочесть успел.

– Понравилось? – Лиза сделала глоток. Оказалось, вкусно, хоть и необычно.

– Нет, не понравилось.

– А Тюрдеев что говорит?

– Тюрдеев говорит, что обсуждать это он со мной не будет, ибо врачебная тайна.

– Значит, не все продается и покупается, – пыхнула папиросой Лиза.

– Значит, не все.

– Ты так и будешь за мной повторять? Второй раз уже!

– Не буду.

– Тогда переходим ко второй части марлезонского балета.

– Как скажешь… – Райт тоже пригубил виски, кивнул одобрительно и посмотрел на Лизу. – Я, собственно, к тому, Лиза, о твоей медицинской карте вспомнил, что надо бы тебе себя поберечь. Богу свечку поставить, что выжила и на своих двоих ходишь. Но с выпивкой и табаком твое выживание, уж прости, плохо сочетается. Ты же не знаешь, как это может сказаться… и когда.

«И в самом деле? Где и когда? Скажется или нет? Это или то? А нервное напряжение лучше? Адреналин в крови полезнее алкоголя?»

– Это что сейчас было? – спросила она тем голосом, от которого у нее самой «волосы дыбом вставали». – С чего это ты, шкипер, взялся проявлять обо мне отеческую заботу?

– Я… – опешил Райт, не в первый раз попав под возвратную волну ее гнева.

– Ты, Иан, мне не муж, – объяснила Лиза, стараясь держать себя в руках, – не любовник, и начальник только в определенных и четко прописанных в контракте ситуациях. Нет?

– Да, – согласился Райт и тяжело вздохнул. – Я помню твой контракт, Лиза, но хотел бы напомнить, что у тебя столько всего было сломано и порвано, что наличие тромба – не дай бог, конечно – никак не исключено.

– Грамотно рассуждаешь, шкипер, – криво усмехнулась Лиза, чувствуя, как сжимает сердце от тоски или страха, или от того и другого вместе. – Грамотно, но как бы это сказать? Не глубоко?

– Что ты имеешь в виду?

– Иан, – осторожно сказала она, чуть не ляпнув про еще неизвестные здесь и сейчас эндорфины и прочие «гормоны счастья», – ты знаешь, что это такое быть пилотом штурмовика?

– Ну, я представляю себе…