Авиатор

Однако сейчас было не время для новых идей. Аэроплан, только что пробудившийся к жизни, уже умирал. Заклепки вылетали, материя рвалась, нервюры стонали. Пройдет несколько минут, и двигатель разорвет его на куски, словно пес, трясущий лоскутную куклу.

Ноги Конора нашли на полу педали, и он надавил на них, меняя угол наклона крыльев. Аэроплан слегка поднялся и опять упал. Конор надавил снова, и на этот раз подъем был гораздо ощутимее, а вибрация уменьшилась. Теперь он не чувствовал ударов на каждом камне, что было большим облегчением.

Черная вода возникла впереди и тут же ушла вниз. Конор мимоходом отметил, что его бегуны плюхнулись в океан, но он уже был в воздухе и уносился прочь.

«Я лечу на машине, — подумал он. — Ты видишь меня, Виктор? Мы сделали это».

Большой Соленый

Маршал Бонвилан распорядился, чтобы обед проходил в его личных апартаментах, что было весьма необычно. До этого вечера никто из гостей не бывал в комнатах маршала, да он и не приглашал туда никого.

Башня Бонвилана возвышалась отдельно от главного здания дворца, южнее по Стене; семья маршала обитала там с тех самых пор, как башня была возведена. Это было самое высокое строение на Соленых островах. Серое, величественное, грозно выделяющееся на фоне неба, оно напоминало о власти маршала. Самого Бонвилана часто видели на балконе; он стоял там, прильнув к телескопу, следя за всеми и всем, отчего остров как бы заранее чувствовал себя достойным порицания.

Обеденный зал представлял собой роскошное помещение, декорированное восточным шелком и цветными бумажными экранами. Вокруг круглого невысокого стола лежали толстые подушки.

Когда королева Изабелла и Брокхарты вошли в зал, возникло ощущение, будто они оказались в другой вселенной.

В особенности удивилась Кэтрин.

— Это так… Это так…

— Изысканно? — подсказал ей Хьюго Бонвилан, выходя из-за экрана.

Вместо обычного строгого синего костюма и накидки тамплиера на нем было японское одеяние.

Бонвилан не мог не заметить, что его наряд вызвал у гостей большое изумление.

— Это одеяние называется yakuta tatsu.[106] Tatsu по-японски означает «дракон», олицетворяющий собой могущественные и непокорные природные стихии. В шестьдесят пятом я прожил год в Японии в качестве личного телохранителя императора Мейджи, до тех пор пока не умер отец и меня не отозвали обратно. Император Мейджи настоял, чтобы я взял с собой что-нибудь японское. Я редко достаю это одеяние из шкафа, но сегодня особый случай. Я подумал, может, вам понравится видеть маршала не таким церемонным, как всегда.

Кэтрин первая оправилась от удивления.

— Вы потрясающе выглядите, маршал.

— Благодарю вас, Кэтрин. Надеюсь, никто не возражает против того, чтобы сидеть на подушках.

Никто не возражал, хотя с церемониальными мечами и в модных платьях сидеть так было не слишком удобно.

— Слава богу, турнюры[107] больше не в моде, — шепнула Кэтрин королеве. — Иначе мы катались бы тут, точно кегли.

Угощение состояло главным образом из рыбы и риса; обслуживал гостей один-единственный худощавый слуга.

— Вообще-то Коко шеф-повар, — заявил Бонвилан. — Я переманил его из одного ресторана в Лондоне с обещанием приличного жалованья. Он португалец, но может приготовить все, что пожелаете. Особенно хорош в японской кухне.

Час прошел медленно, несмотря на культурологические лекции маршала. Наконец терпение Кэтрин истощилось. Она шмыгнула носом и принялась скручивать салфетку, как будто намеревалась задушить ее.

Деклан вздрогнул. Он знал, что означают эти признаки. Надвигались неприятности.

— Угощение изумительное, маршал, — сказала Кэтрин, — но, уверена, мы собрались здесь не просто чтобы поесть и поболтать. В своем приглашении вы высказались несколько неопределенно, поэтому я хотела бы знать, какое отношение этот праздник имеет к Конору?

Лицо Бонвилана превратилось в маску сожаления и понимания.

— Вы правы, Кэтрин. Я отклонился от raison d'etre[108] сегодняшнего вечера. Конор. Ваш сын. Герой Соленых островов. Я подумал — мы могли бы обменяться воспоминаниями об этом храбром молодом человеке и, скажем, поднять в честь него тост. У меня припасена бутылка редкого вина.

Неплохо получилось; маршал почувствовал, что, если понадобится, сможет выдавить и слезу.

— Но почему именно сейчас? — не унималась Кэтрин. — Признаться, я в некотором недоумении, маршал.

От необходимости отвечать его избавил звук сигнальной трубы со Стены.

Деклан мгновенно вскочил.

— Это призыв к оружию.

Король Николас настоял на том, чтобы горнисты Соленых островов выучили сигналы армии США.

— Не стоит паниковать. — Бонвилан вышел на балкон. — Меня предупреждали, что он может появиться.

— Кто? — спросила королева.

— Враг государства, ваше величество. — Бонвилан прильнул к телескопу. — Тот, который называет себя Летчиком.

— Летчик, — сказал Деклан. — До меня доходили слухи о нем. Вы хотите сказать, что он представляет собой реальную угрозу?