Авиатор

Однако этим вечером, протискиваясь через средневековую бойницу, карабкаясь по обвитым плющом деревянным козлам, установленным после химического пожара в апартаментах Николаса, он не думал о летающей машине тяжелее воздуха. Этим вечером он думал об Изабелле. Ничего конкретного — просто спокойные, теплые мысли. Едва прислонившись спиной к знакомой заплесневелой стене башни, он почувствовал, как его охватывают мир и покой. Правда, он удивился, обнаружив, что здесь стало немного тесновато. Скоро он, наверное, перерастет это тайное местечко, и для мечтаний о полетах придется искать другое, тоже где-нибудь на высоте.

Конор сидел, глядя, как солнце утопает в океане. Вместе с ним любовались видом около дюжины чаек, надеющихся, без всяких на то оснований, что кто-нибудь оставит для них открытую бочку с рыбой. Он видел большой пожар по ту сторону залива, в Килморе, и луч маяка Хук-Хед, уже отбрасывающий конус света на пролив Святого Георга. Был прекрасный, ранний летний вечер, и узкое пространство воды между Солеными островами мерцало, словно залитый лунным светом мост.

Прямо под ним шла муштровка отряда караульных. И на Стене Большого Соленого — Конор был уверен, что видит это, — между наблюдательными постами большими шагами расхаживал отец; темный плащ хлопал у него за спиной. Возникло искушение окликнуть его; но нет, к чему подставлять себя под наказание за очередной проступок?

«Конор, я, конечно, могла бы обойти весь мир в поисках другого сумасбродного ученого, но сомневаюсь, что найду равного тебе».

Эхо этих слов прозвучало в сознании, вызвав у него улыбку.

Мысли Конора прервал регулярно повторяющийся звук, доносившийся изнутри башни: кто-то поднимался по каменным ступеням. Сколько раз он ни сидел тут, на высоте, единственными шагами, которые Конор слышал — кроме собственных, — были шаги отца, поднимающегося, чтобы согнать его вниз. Однако сейчас Деклан Брокхарт находился на пятнадцать метров ниже, на Стене, и, следовательно, это был не он.

Конор слегка изменил позу — насколько это позволяло ограниченное пространство — таким образом, чтобы, повиснув на вьющихся растениях, заглянуть сквозь обитое свинцом стекло бойницы. Ветер взъерошил волосы, когда он высунулся из укрытия, и внезапно Конор очень ярко вспомнил, для чего принимал точно такую позу, когда был маленьким мальчиком.

«Я притворялся, будто лечу, — он улыбнулся этому воспоминанию. — Скоро нужда притворяться отпадет. Мы с Виктором построим машину, и я пролечу на ней мимо окна Изабеллы».

Внутри башни двигалась чья-то фигура Сначала Конор увидел лишь тень, трепещущую из-за того, что источник света находился в движении, а потом и сам фонарь. Его держали совсем низко, чтобы освещать лишь ступени. Отблески света скользили по складкам одежды и лицу. В глаза бросилось что-то красное. Да, красный крест. Потом стали видны тяжелый лоб и сверкающие глаза. Бонвилан.

Конор замер, точно горгулья.[59] Бонвилан обладал почти нечеловеческой восприимчивостью. Он мог в бушующем море разглядеть голову тюленя. Маршал имел все основания не одобрить того, что Конор болтается так близко к апартаментам короля, и полное право застрелить его как предателя.

«Буду сидеть, не дыша и не шевелясь, пока маршал не отойдет подальше, а потом сразу домой».

Зрелище резко расчерченного тенями лица Бонвилана погасило радость этого вечера. На том бы, наверное, и закончились приключения дня, если бы в свете фонаря не мелькнуло еще кое-что. Кое-что, хорошо знакомое Конору. Револьвер с длинным дулом и украшенной перламутром рукоятью, зажатой в руке Бонвилана.

Никаких сомнений, это кольт Виктора «Миротворец». Чрезвычайно любопытно. Зачем маршалу Бонвилану красться по служебным переходам замка с пистолетом Виктора в руке?

«Ты ошибаешься. Это не может быть кольт Виктора».

Однако пистолет был тот самый. Острый взгляд Конора разглядел достаточно деталей, чтобы понимать — он не ошибся. Множество раз он внимательно изучал этот пистолет, затуманивая дыханием стекло ящика, в котором тот хранился.

«Тут может быть тысяча объяснений. Что с того, что тебе неизвестна причина? Это не означает, что ее нет».

Все правильно и разумно. Однако Конор был мальчиком и ученым, то есть относился к самому любопытному племени человеческих существ. Он не мог просто отвернуться от увиденного, как не мог бесстрастно пройти мимо открытой двери. Если в руке Бонвилана пистолет Виктора, значит, Виктор должен узнать об этом. Учитель Конора давно подозревал, что маршалу доверять нельзя, и вот оно, доказательство.

Конор выждал несколько мгновений, пока последние отблески света фонаря Бонвилана проплясали мимо и за маршалом сгустилась тьма, а потом, словно обезьяна, закачался в бойнице, держась за длинные стебли. Если бы его родители стали свидетелями этого зрелища, их точно хватил бы удар.