Авиатор

Бонвилан, обдумав ночные события, пришел к выводу, что тревожиться не о чем. Фактически он даже испытывал воодушевление, поскольку этот вызов должен был способствовать удержанию его позиции или даже укреплению ее. В конце концов, Конор Брокхарт всего лишь юнец с воздушным змеем, а Хьюго Бонвилан — опытный военный стратег с армией за спиной. По-видимому, юный Конор не склонен к убийству, в то время как Бонвилан рассматривал убийство в качестве освященного веками эффективного политического инструмента.

Маршал наклонился к уху Султана Арифа:

— Возможно, нам предстоит отравление. Приготовь свои снадобья.

Султан кивнул, теребя пышные усы.

— Да, маршал. Могу я поинтересоваться, кто именно, возможно, будет отравлен?

— Я сам, к сожалению.

Султан, казалось, не удивился.

— Надо полагать, будут и другие?

— О да, — подтвердил Бонвилан, устремив взгляд вдаль. — Будут и другие.

Малый Соленый

В камере Конора Финна и впрямь находился пленник, но это был не Конор Финн.

— Ну и кто это? — спросил Бонвилан, кивая на жалкого человека, скорчившегося в темном углу, куда не падал свет лампы.

Биллтоу понял, что его хитрость не удалась.

— Не убивайте меня, ваша честь. — Он рухнул на колени и вцепился в край накидки Бонвилана. — Пожалуйста, пощадите! Я не знаю, как сбежал этот негодник. Только что он был здесь, а потом вдруг исчез. Это какая-то магия. Может, он загипнотизировал меня.

Бонвилан любил, чтобы перед ним пресмыкались, и не стал сразу отталкивать его.

— Пока мне неясно, Артур, был ли ты сообщником Финна. Помогал ему сбежать, налаживал контакты с контрабандистами. А?

— Нет, сэр, — затараторил Биллтоу. — Я никогда не участвовал ни в каких заговорах. Для этого у меня мозгов маловато.

— Не знаю, не знаю… То, как ты додумался подменить узника… Может, ты уже не первый раз такое проделываешь? Просто сейчас тебе не повезло.

— Вот именно, мне просто не повезло, сэр. А с узником я никак не сотрудничал, что вы!

Бонвилан решил продемонстрировать вполне уместный в данной ситуации гнев; все-таки здесь присутствовал Султан.

— Ты лгал мне, Биллтоу! — взорвался он, и его голос загрохотал в тесной камере. — Ты воровал мои алмазы!

Маршал вырвал накидку из рук Биллтоу и нанес ему мощный удар ногой, перебросивший охранника через койку. При этом пласт грязи на стене треснул и упал. Биллтоу лежал, словно мешок, из которого вывалилось белье.

— Прекрасный удар, маршал, — заметил Султан. — Прямо в челюсть. Он покатился кувырком. Добить его?

— Нет, — ответил Бонвилан. — Здесь нужно что-то более поэтичное, так я бы сказал. Нашему другу Артуру требуется время, чтобы обдумать свои промахи.

Внезапно его внимание привлекло странное мерцание в глубине камеры. При ударе лбом Биллтоу сбил со стены часть засохшей грязи, и на камне проступили призрачные каракули. Любопытствуя, Бонвилан подошел поближе и наклонился, разглядывая их.

— Коралл, по-моему, — пробормотал он. — Вполне в духе старины Бродячего Черта.

Но нет, пометки были сделаны человеческой рукой. Схемы и уравнения. Кто-то пытался замазать их грязью, однако грязь не слишком хорошо держалась на влажной поверхности. На стене можно было явственно различить планер. Бонвилан прикоснулся к нему пальцем.

— Привет, Летчик, — прошептал он. — Видишь? Я обеспечил тебя лабораторией.

Вытащив из-за пояса пистолет, он легко постучал по стене рукояткой. Еще один участок засохшей грязи пошел трещинами и упал; стало ясно, что планер взлетает с крыши башни.

— И ты оставил мне сообщение о своем местонахождении. Не удивлюсь, если тут есть и более ценные секреты.

Лежа на полу, Биллтоу застонал.

— Какая меня ждет судьба, сэр? Казнь?

— Не сейчас. — Бонвилан выпрямился. — Ты мне еще пригодишься, Артур Биллтоу. На данный момент твоя судьба состоит в том, чтобы отчистить эти стены, а потом переписать и зарисовать все, что обнаружишь под грязью.

— Ох, благодарю вас, сэр. — Слезы облегчения закапали с носа Биллтоу. — Я сейчас же приставлю к этому делу одного из заключенных. Самого лучшего.

— Ты меня не понял, Артур. — Зажав в кулаке отвороты куртки охранника, Бонвилан содрал ее и толкнул его в глубину камеры. — Ты не надзирать будешь, а сам выполнишь эту задачу. Как заключенный.

Бонвилан повернулся к молодому человеку, почти год занимавшему эту камеру.

— Как тебя звать, парень?

— Клод де Виль Монтгомери, ваше высочество, — с готовностью ответил тот. — Хотя близкие зовут меня Спог.

Бонвилан прищурился: жизнь никогда не скупится на сюрпризы.

— Старина Биллтоу велел отвечать «Конор Финн», если кто-нибудь, в особенности вы, будет спрашивать. Он вообще хотел отрезать мне язык. Но как видите…

Спог широко открыл рот, обнажив два зуба и серый язык.

— Спасибо тебе… мм… Спог. Скажи-ка, мистер Биллтоу плохо обращался с тобой?

Казалось, все лицо Спога выразило неодобрение.

— Чертовски плохо, этакий подонок. Бил, и плевался, и таскал за волосы. Ужасно невоспитанный, правда?

— Ну, теперь у тебя есть шанс отомстить. — Бонвилан бросил Спогу куртку Биллтоу. — Теперь ты тюремный охранник, а он пленник. Делай с ним что хочешь.