Авиатор: назад в СССР

— Нет, но у него на столе лежали шпаргалки. Он даже не пытался оправдаться...

Ну, хорош! Молчать я больше не буду!

— Боюсь, что товарищ преподаватель неверно толкует произошедшие события...

— Вы смеете меня перебивать, товарищ абитуриент? — грозно заявил Виктор Михайлович.

— Сосунок! Ты чего тут устроил? — вторил ему седой дедушка с густой бородой.

— Смею и устраиваю. Терять мне нечего, — сказал я.

— Родин, отставить! — рыкнул на меня Неваднев.

Крутов пристально взглянул на меня и вновь встал. Подойдя к нам ближе, он осмотрел меня с ног до головы. А затем вернулся обратно.

— Спокойно товарищи. Где его работа?

Физики начали переглядываться между собой и что-то смотреть в папках. Как-то все странно себя ведут! Мышиную возню какую-то устроили вокруг меня с этими шпаргалками. Вроде, взрослые люди.

— Вот его работа, — передал лист с моими заданиями Виктор Михайлович.

Крутов пару минут изучал мою писанину. Несколько раз задавал мне вопросы. Не самые сложные, но касающиеся заданий моего билета. Один раз, даже бородатый сумничал и поправил меня.

— Когда докладываете какой-либо закон физики, нужно говорить, что он гласит, а не как вы.

— Допускается. Что ж, мне всë понятно, — сказал Крутов и порвал на несколько частей листок. — Чистый лист и новый билет. Посмотрим, Родин, так ли вы хороши в физике. Присаживайтесь.

Закончил работу быстро. Билет был не тяжелее, чем в первый раз, только, атмосфера в кабинете совсем не рабочая. Постоянные звонки, разговоры преподавателей, приход и уход посетителей. А что ещё можно ждать от кабинета начальника училища.

— Попрошу всех выйти, а Родину остаться, — сказал Крутов, когда я отдал ему работу.

Интересно, почему вдруг Крутов решил заняться этим вопросом лично? Просто так он бы и пальцем не повëл.

Как только дверь захлопнулась, полковник достал красную ручку и выставил мне оценку «отлично».

— Чего добиваешься, Родин? — сказал он, протягивая мне листок.

— Я не понимаю вас, товарищ полковник.

— Ты не меня не понимаешь, а намëков не видишь. Реактивные самолёты — это не Як-18. Там всё сложнее, — спокойно проговорил Крутов и достал из своего стола рюмку и бутылку коньяка из Армянской ССР. На этикетке разобрал ещё название «Ахтамар». — Выйдешь на полëты, будешь летать, а на самостоятельном вылете возьмëшь и разложишься на посадке. Мне оно надо?

— Думаю, что нет. Такого не будет, товарищ полковник, — сказал я, наблюдая, как Крутов вливает в себя рюмку и убирает всё обратно в стол.

— Давай мы тебя спокойно отправим в другое училище, например в Армавирское? Тут недалеко. И забудем это всё.

Я молчал, всем своим видом показывая решительность. Крутов долго смотрел на меня, ни проронив, ни слова.

— Родин, ты бы знал, кто звонил насчëт тебя. Если с тобой что случится, я тебя с того света отчислю, ты меня понял?

— Понял, а кто звонил?

— Ты издеваешься, абитуриент?! — воскликнул Крутов, натянуто улыбнувшись. — Ладно. Посмотрим через несколько месяцев на тебя в полëте, товарищ «будущий авиатор».

Через минуту вернулись Неваднев, Виктор Михайлович и все остальные. Крутов разговаривал по телефону, раздавая какие-то указания. Все собравшиеся молчали в ожидании какого-то решения от полковника.

— Так, — сказал начальник училища, завершив разговор по телефону. — Принимая во внимание все обстоятельства, вы, товарищ Родин допускаетесь к дальнейшей сдачи экзаменов, а именно физической подготовке. Вопросы?

— Его оценку за экзамен по физике, разрешите узнать? — спросил один из старых преподавателей, на что я передал ему листок с моей работой.

— Отлично, — сквозь зубы, проговорил бородатый.

— Товарищ майор и товарищ Родин, вы свободны, — сказал Крутов.

Уже подходя к казарме, я только смог осознать всю свою удачу. Какое-то фантастическое везение! Может теперь мне не стоит думать о рождëнном 29 февраля постоянно? Всё-таки Родин появился на свет 1 марта.

— Давай здесь постоим, Сергей, — сказал Неваднев, когда мы проходили мимо курилки у первого подъезда казармы.

— Я ж не курю, товарищ майор. Хотите предложить?

— Не куришь и лучше не начинай тогда. Странная ситуация с этой физикой, да? — спросил он, загадочно взглянув на меня.

— Соглашусь. Странно, что преподаватель так категоричен был...

— Давай оставим в стороне преподавателя, — прервал меня майор. — Интересует вызов от начальника училища. Ты ходил к нему сегодня утром? Мне сказали, что видели тебя в учебном корпусе.

— В учебном корпусе и правда был. К полковнику Крутову не ходил. Вы контролируете всех абитуриентов? — спросил я. — Даже тех, кого отчислили?

— Если нужно, буду следить за каждым. Просто, я впечатлëн, насколько большие у тебя покровители.

— Нет у меня поршней никаких... ну, то есть, покровителей. А ходил я к Виктору Михайловичу, чтобы посмотреть работу. Я же знал, что написал на положительную оценку.

Неваднев сделал вид, что поглотил эту информацию. С его лица не сходила странная улыбка. Нельзя сейчас понять его отношение к произошедшему. Теперь, чувствую, я буду под его пристальным контролем.

— Пойдëм в казарму. Может твою койку ещё не заняли. Кстати, тебе нужно отработать наряд до конца.