Авиатор: назад в СССР

Вот уж не думал, что он снимает так давно. Я ж его только по «Утомлëнным солнцем» знаю, да по «Бессогону».

Не успев ответить Женечке о возможности увольнения, я услышал повторяющийся сигнал трамвая, который остановился на путях. Рядом с ним столпилась куча народу, в которой узнавался силуэт подполковника Реброва. Комэска командовал общий сбор и построение личного состава.

— Женя, мне пора. Вечером в 18.30 на КПП. В любом случае, увидимся там, — сказал я. Просто так меня Евгения не отпустила, а скромненько чмокнула в губы.

— Обязательно, — сказала она мне вдогонку.

— Фомичёв, едрить твою кочерыжку! — доносился до меня писклявый голос Реброва. — Ты чего так нажрался, голубь?

Встав в строй, я обнаружил, что Саня Фомичёв из той самой группы Швабрина, лежал на путях в полном ауте пьяным. Пока он загорал, трамвай не мог проехать вперëд.

— Поднимайте эту Анну Каренину! — крикнул Ребров и указал на нас с Артëмом. Машинист продолжал ругаться по поводу задержки. — Да перестань гудеть! Рыжов и Родин, поднимайте быстрее!

Когда Фомичёва подняли и поставили в строй, без нашей помощи держаться на ногах он не мог. Похоже, долетался Фомич! Променял лëтную карьеру на бутылку «Агдам» в таре «огнетушитель» 0.8.

— Ты чего так напился, орëл? — спросил Ребров.

— Я не пил. Мы убирали улицу Октябрьскую и подрались с местными. Люлей дали, что... сознание потерял, — сказал Фомичёв, немного поймав равновесие.

— Боксëр ты мой, тебя на Краснознамённой нашли. Как это объяснишь? — продолжал допрос Ребров. Возникло классическое молчание, вызванное подготовкой ответа Фомичёва.

— Так, допинали, товарищ подполковник! — ответил он. Даже Ребров не выдержал и улыбнулся.

— Где инструктора?

Через пять минут объявились и наши наставники. Среди них был и Швабрин. Точнее его тело. Он тоже не мог стоять в строю, опираясь на чью-то руку.

— А вы что скажете, товарищ лейтенант?

— Территорию проверял на Краснознамённой. Хулиганы напали и отдубасили. Отключился, — отвечал Швабрин. В нашем строю послышались смешки, которые прервал Ребров.

— Разговоры! И как же ты на берегу моря оказался?

— Чес слово, сильно отдубасили, что аж на пляже оказался.

После таких уборок, хорошему дню и, правда, пришел... точнее пришли кранты.

В понедельник на построении мы стояли уже без Фомичёва. Комэска отправил его обратно в училище для дальнейшего отчисления. Однако, чтобы не пришлось объяснять куда смотрели его офицеры, Швабрин отправился на гауптвахту на три дня.

Как раз сейчас, Ребров заканчивал свою речь, посвещëнную этим событиям.

— Объясняю для тех, кто на бронепоезде. В выпивке и бабах нужны не только мозги, но и здравый смысл. А то будет, как с некоторыми. Пошли искать белочку, но белочка пришла сама!

После нескольких слов по итогам наземной подготовки, Ребров, наконец-то, сказал долгожданную для меня фразу.

— Сегодня день предварительной подготовки. Готовимся к завтрашним ознакомительным полëтам!

Глава 23

Я всегда знал, что лëтчики больше пишут, чем летают. Пишут на наземной подготовке, на предварительной и предполëтной подготовке, а также на общей подготовке раз в месяц.

Пока у инструкторов шла постановка задач на неделю, мы смогли немного отвлечься от предстоящего первого ознакомительного полëта и начала вывозных.

В одном классе мы сидели с группой лейтенанта Швабрина, который недолго пробыл на гауптвахте за пьянку. Ребята с его группы сказали, что он там и вовсе не появлялся.

— Он даже за Фомича не заступился, козëл, — сокрушался один из них. — И не объясняет толком ничего. Только летучки свои суëт и всё.

— Так давайте мы объясним или Нестерова попросим, — предложил Костя.

— Согласен, — сказал я. — Он мужик опытный и адекватный. Поймëт.

В этот момент дверь открылась и вошëл Швабрин. Настроение у него было паршивое, будто выборы проиграл. Естественно, ребятам досталось. Не объясняя порядок завтрашних полëтов, лейтенант принялся вновь проводить свои «летучки». Вопросы были простые и вряд ли наши товарищи на них бы не ответили.

— Опять вы, бездари, всё неправильно ответили. Всех отчислю. Завтра никто не летит, учите и учите, — сокрушался Швабрин.

— Товарищ лейтенант, разрешите мы тоже ответим на вашу летучку? Задайте и нам задание, — сказал я, поднявшись со своего места.

— Нестеров пускай вами занимается. Некогда мне, — сказал он. — И проследовал к двери.

— Так вам же нужно со своими заниматься сейчас? Подполковник Ребров сказал, что завтра начинаем летать...

— Родин или как там тебя? Рот прикрой свой. Станешь лëтчиком, тогда и будешь мне рассказывать, что делать, — огрызнулся лейтенант.

— Так, может ваши подопечные с нами позанимаются сегодня? Вам же некогда?

— На место сел, курсант! Ты у меня за забор сейчас пойдëшь заниматься. Захочу, вылетишь быстрее пули.

— Не вам решать. А своих товарищей мы не бросим. С нами пойдут заниматься у настоящего инструктора...

— Что ты сейчас сказал, щенок? Кто здесь ненастоящий инструктор?! — взревел Швабрин и направился ко мне.