Авиатор: назад в СССР 12+1 (СИ)

— Теперь к делу. В кают-компании не только можно хорошо провести время, но и решить важные задачи. А точнее, мне нужно знать ответ на вопрос — готова ли авиагруппа, Гелий Вольфрамович, выполнить не самое лёгкое задание?

— Так точно. Все лётчики и техсостав в полной готовности, Валентин Егорович.

— А что скажет, Дмитрий Александрович? — спросил Седов у Граблина.

— Подтверждаю. Готовы.

Вице-адмирал обвёл всех суровым взглядом и посмотрел на Бурченко.

— Вынужден признать, что нам нужна и ваша помощь, Андрей Викторович. Что скажете?

Бурченко посмотрел на меня и на сидящих рядом со мной коллег. Каждый из них утвердительно кивнул. Я не отставал от них.

— Готовы, — посмотрел на командующего Андрей Викторович.

Седов хлопнул по столу, будто дал сигнал гонга. У командования есть понимание ситуации и порядок наших действий. Осталось только обозначить ориентировочную дату.

Чувствуется напряжение. Некоторые офицеры расслабили галстуки в ожидании важного объявления от вице-адмирала.

— Семь футов под килем. Утром приступим к подготовке!

Глава 26

Следующие три дня прошли в постоянном напряжении, расчётах и полётах. «Ребровские» лётчики постоянно выполняли демонстративные действия вблизи кораблей 6го флота.

У командующего эскадрой ещё была надежда на то, что не придётся вступать в открытое противостояние с американцами. Из Москвы было указание всеми силами не допустить удара по Ливии.

Мне и остальным членам группы «Куб» поставлена задача оказывать всю помощь товарищам из авиагруппы «Леонида Брежнева». Счёт до начала операции американцев в Ливии шёл на часы.

Постоянно в готовности на борту авианесущего крейсера находилась группа из 8 экипажей.

Наши «глаза» в небе тоже был в ждущем режиме. Самолёт радиолокационного обнаружения Як-44 постоянно находился на своей площадке у самой кормы. Его экипажи проводили по несколько часов в классе, разложившись на мягких кожаных креслах.

Несколько раз я подымался наверх и смотрел за посадкой ребят. Было некомфортно наблюдать, как мимо Як-44 проносятся самолёты, заходящие на палубу во время тренировочных полётов. Представляю, каково военным лётчикам выдерживать идеальное направление, зная, что справа у тебя такой «ограничитель».

Вот и сейчас очередную посадку выполнила пара Су-27К, ведущим которой был сам Ребров.

Громкий удар колёс и рёв двигателей на максимальном режиме работы. Трос натягивается, пытаясь удержать многотонную машину. Кажется, что тигр, нанесённый на киль Су-27К хочет продолжить полёт. Рвётся в бой, но его тянут назад в клетку.

Я ждал Вольфрамовича на площадке подъёмника, который доставил на палубу очередную пару МиГ-29К, которые готовят к следующему вылету. Обратил внимание, что и на эти самолёты решили нанести эмблемы.

Выбор интересный! Киль не самых больших самолётов украсили эмблемой белых медведей. К чему, я пока не знаю. Может уже готовят МиГ-29К к службе на Севере.

— Ждёте командира? — обратился ко мне один из техников, закрепляющий водило на передней стойке МиГ-29.

— Да. Это первый у него вылет?

— Да куда там! Второй за сегодня. И вчера два. И позавчера. Рвётся в бой! — сказал мне техник, перекрикивая шум двигателей Су-27К.

Да уж! Такими темпами Вольфрамович себя в могилу загонит. Точнее, на внеочередную ВЛК.

Двигатели самолётов выключились. Фонари кабин открылись. Ребров, ещё даже не спустившись вниз, уже что-то пояснял.

— Я вот так и сделал. Комплекс не работал, — говорил он представителю конструкторского бюро свои впечатления от новой аппаратуры РЭБ.

— Вы не поняли. Тумблер имеет три позиции и сложную систему настройки. В случае, если в режиме подавления не работает, надо сделать вот так. А затем и так. Видите! Лампа о готовности к запуску режима горит, — показывал инженер.

— Вижу. У меня задница горит оттого, что эта штука работает через раз. Мы так войну не выиграем, — махнул рукой Ребров и стал выбираться из кабины.

Расписавшись в журнале и ещё переговорив с инженерами КБ, он поблагодарил всех и подошёл ко мне.

— Сигарета есть, Родин? — спросил Вольфрамович.

Мы отошли с ним подальше от самолёта. Я достал стандартную «дежурную» пачку, которую привык таскать с собой ещё с прошлой жизни, и «угостил» Реброва.

— Опять дежурная?

— Знаете же, что курить — здоровью вредить.

— Нервы дороже. Дважды сегодня летал. Ни черта там нету. Американцы только сопровождают нас. Я… ко мне, молодой человек, — подозвал он одного из техников.

Тот стоя рядом с соседним самолётом начал закуривать. Перед этим он подсоединил заправочный шланг к горловине.

Вроде бы командир корабля курить не запрещал на палубе, но вот рядом с самолётом — это залёт!

Парень чуть не проглотил папиросу.

— По сторонам не смотришь. Огоньку дай. Как фамилия? — спросил Ребров, взяв спички у техника.

— Пароськин, — выпрямился в струнку парень.

— Если через две минуты здесь не будет лётчика-испытателя Олега Печки, ты у меня в Севастополь брассом поплывёшь.

— Есть две минуты! — и убежал.

— Успеет?