Авиатор: назад в СССР 12 (СИ)

В дверь постучались, и в кабинет заглянул ещё один молодой лётчик в сильно потёртом синем комбинезоне.

Я внимательно посмотрел на вошедшего. Широкие плечи, стройное тело и большие кулаки с мощными пальцами. Парень явно занимался единоборствами.

— Товарищ полковник, разрешите войти? — спросил разрешения парень.

Хрекова аж перекосило от такой дерзости. С другой стороны, у него на лице не написано, что он генерал. Форма лампасов тоже не имеет.

— Это что за борзое создание?! — взревел Андрей Константинович.

— Дядя, не нервничайте. В вашем возрасте это вредно. Я к командиру полка пришёл, — спокойно произнёс парень.

В кабинете воцарилась тишина. Командир полка сощурился, ожидая взрыва атомной бомбы. Настолько сейчас был раскалён Хреков. Мне кажется, что от напряжения у него глазной протез сейчас выскочит.

— Сынок, ты офонарел?! На губу у меня поедешь. Причём на Сахалин. А обратно займёшься плаванием в открытой воде.

К парню пришло понимание, что в кабинете старший явно не командир его полка.

— Эм… предлагаете мне переплыть Татарский пролив? — спросил молодой.

— Приказываю! — крикнул Хреков.

— Товарищ генерал-лейтенант, это лейтенант Борзов Георгий Анатольевич. Мной направлено представление об увольнении этого человека из рядов Вооружённых сил. Дисциплины никакой, летать не хочет, ведёт неправильный образ жизни.

— Товарищ полковник, я…

— Молчать, Борзов! Фамилия у тебя говорящая. Значит, так! Передайте мне на него документы. Я быстрее справлюсь с его увольнением, — громко сказал Хреков.

Как-то странно это всё. Чего бы Борзову заходить в кабинет к командиру, зная, что тот его увольняет? Я подошёл к Реброву и посмотрел на список. В нём была и фамилия Георгия. Пока Хреков разбирал на молекулы Борзова, я быстро пролистал личное дело парня.

— Родин, по диагонали читаешь, что ли? — спросил Гелий Вольфрамович.

— Ищу несостыковки.

Борзов был перворазрядником по борьбе. В училище учился плохо, но лётная практика у него на отлично. Характеристика с учебного полка тоже двоякая: поведение неудовлетворительное, но летает отлично. А в полку вылететь не успел самостоятельно. Кому-то не понравился. Из всех входивших в кабинет он мне показался самым подходящим. Его ещё не успели научить, как жить по уставу, и летать по наставлениям и методичкам.

— Кругом! К чёртовой матери! — крикнул Хреков.

Борзов развернулся и направился к двери. Я быстро проскользнул к генералу, который ещё хрипел от злости.

— Андрей Константинович, стоп машина! Полный назад. Он нам нужен, — шепнул я ему.

— Родин, ты сдурел? Решение принято.

— Правильно. Вами принято. Вам его и возвращать. Не могу же я оспорить решение генерала.

Хреков запыхтел, как паровоз, пытаясь превозмочь своё негодование. Он вцепился руками в стол, который тут же завибрировал. Тряска была такая, что личное дело Борзова съехало и Ребров, в последний момент поймал его.

Глава 21

Командир 61го истребительного полка внимательно смотрел на генерала. Ребров в спешке листал документы Борзова, пытаясь понять, что сподвигло меня заступиться за лейтенанта. Я обернулся на Вигучева в надежде, что тот скажет своё мнение.

Но Георгий на тёзку внимания не обращал. Лётчик КБ Сухого продолжал смотреть в окно. За окном Су-27 выполнял пилотажный комплекс. Наблюдать за очередной полупетлёй моему коллеге было гораздо интереснее. И осуждать я его за это не могу.

— На месте стой, — прорычал сквозь зубы Хреков.

— Есть, товарищ генерал, — повернулся к нам Борзов и вытянулся в стойку.

Хреков скривился и посмотрел на меня. Он молча показал на лейтенанта, намекая, что я должен что-то сказать ему.

— Заканчивал Черниговское? — спросил я.

— Так точно…

— Я не военный. Со мной можно и не по уставу, — перебил я Борзова. — Почему в полку не вылетел самостоятельно?

— Вы вообще кто такой, чтобы задавать такие вопросы? — возмутился командир Борзова.

— Сергей Сергеевич Родин, лётчик-испытатель конструкторского бюро МиГ — представился я.

Не хотел бы полковник нам рассказывать правду. Есть вероятность, что не такой уж и плохой Борзов. Возможно, имеет место личная неприязнь со стороны его комэска или командования полка.

Судя по личному делу лейтенанта, он принимал участие в лётно-тактических учениях в масштабе училища и даже был отмечен командованием в лучшую сторону.

Черниговское училище в Советском Союзе было «передовиком» в освоении новой техники. Пока в Белогорске только-только приступали к обучению на МиГ-21, эти ребята уже осваивали МиГ-23.

— И почему вас так интересует служба моего подчинённого?

— Мне поручен отбор лётчиков в палубную авиацию. Задача государственной важности, — ответил я.

— Родин дело говорит. И если ему нужно знать цвет трусов Борзова, лейтенант обязан доложить, — сказал Ребров и передал Хрекову личное дело молодого лётчика.

— Он представлен к увольнению. Товарищ генерал, вы же сами сказали, что… — начал обращаться полковник к Хрекову, но тот его перебил.