Авиатор: назад в СССР 5 (СИ)

Открыв глаза, я обнаружил над собой улыбающееся лицо Вещевой. Выглядела она уставшей и еле стояла на ногах.

— Я тут… зааадремал, — широко зевнул я и сел на кушетку.

Постовая медсестра спала на своём рабочем месте. В тесном проходе, ведущем к ординаторской и смотровым было темно.

— Как вы себя чувствуете? — спросила Ольга, чьи глаза слипались от недостатка сна.

— Я в порядке. Может, я пойду?

— Куда⁈ — воскликнула она, но я шикнул на неё, чтобы она не будила свою коллегу. — Вы больны. Вам положен постельный режим, обильное питьё, лечение, а и освобождение от полётов…

Вот это уже точно наш Вещий Олег, начмед 236го Осмонского полка! Вещает и вещает! Половину и не запомнил того, что мне положено при заболевании простудой.

— Слушай, Оль, а вот если бы я ветрянкой заболел, ты меня в Союз тогда отправила в госпиталь Бурденко?

Тут у неё глаза раскрылись от удивления, будто я ей предложил переспать прямо сейчас.

— Можешь не начинать. Веди меня в смотровую и осматривай там, — смиренно сказал я, протянув вперёд руки, словно для закрепления наручников.

Свет в смотровой включили только после завешивания окна одеялом. Так уж положено в госпиталях, чтобы не провоцировать снайперов.

Меня усадили на стул, а сама Оля зашла за ширму снять с себя верхнюю одежду. Передо мной Вещевая появилась в халате с длинными рукавами и с завязками сзади. Обязательные атрибуты — белые кальсоны и накрахмаленный колпак.

— На что жалуетесь? — начала опрашивать меня Ольга, присев за стол.

Так и хочется сказать на вас, но шутить с Вещевой на тему медицины нельзя. Трепетно она к такому относится.

Пересказал я свои симптомы, которые уже сошли на нет. То ли так больничная еда на меня подействовала, то ли пару таблеток, которыми меня «угостили» медсёстры.

Пока я рассказывал, Ольга из последних сил держала голову, чтобы не свалиться на стол и не уснуть. Особую опасность представляет шариковая ручка, которая находится перед её глазами.

— Тебе надо отдохнуть, Оль. Еле пишешь уже, — сказал я.

— Нет! — воскликнула она. — Я немного устала. Несколько операций сегодня просто было. Ты, ой… точнее, вы — лётное лицо. У вас ВЛК. Вам необходимо качественное медицинское обеспечение, согласно…

Пока она это всё говорила, её голова чуть было не ушла в крутое пике по направлению к столу. Я даже дёрнулся в её сторону, чтобы не дать ей удариться.

— Снимайте свитер и футболку, — сказала она, достав из стола стетоскоп и тонометр.

Пока я раздевался, пришлось снять и подтяжки, удерживающие штаны лётного комбинезона. А без них они у меня спадали постоянно.

Давление, что не удивительно, у меня было в норме. Теперь нужно меня ещё и послушать со всех сторон.

— Вставайте, — сказала Вещевая.

Поднявшись на ноги, я придерживал штаны, чтобы они не спали.

— Руки в стороны, иначе я не смогу вас послушать, — указала Ольга.

Убрав руки, штаны в ту же секунды скатились до уровня колен, представив взору Оленьки мои полосатые семейки.

— Кхм… дышите, — сказала она, прослушивая мои лёгкие, пытаясь не смотреть ниже моего пояса.

— А ты когда сюда приехала? — спросил я.

— Две недели назад. Разнарядка в дивизию пришла. На усиление в 200й медсанбат отправить людей. Я не стала бегать.

— Родителям сказала?

— Нет. У меня одна мама только. Сказала ей, что на учения в Европу поехала, и буду писать ей. Думаю, что не будет она номер полевой почты сверять.

В любых боевых действиях части именуются полевой почтой. В Афгане таких сейчас очень много.

— А почему тогда…

— Повернитесь, — перебила она меня, развернув к себе спиной. — Дышите глубоко.

Как тут не дышать глубоко, когда девушка прикасается так нежно к тебе своими руками. Оленька делала это уж очень акцентировано, водя ладонью по моей левой лопатке.

А вот потом её рука медленно скользнула мимо подмышки к моей левой груди. Далее спускалась ниже и ниже, всё медленнее и медленнее. У меня даже мурашки по коже поползли от наслаждения. Вот так Оленька!

— Всё. Одевайтесь, — сказал она, резко убирая руку.

Немного я расстроился, что дальше дело не пошло. Всё-таки я болею и не то это место, чтобы заниматься любовью с доктором. С другой стороны, а где тогда?

Посмотрел я на Оленьку. Что-то она сама от себя не ожидала таких нежностей левой рукой, раз так залилась краской.

— Так, ну вот теперь я вам всё выпишу и вас…

— Тебя, а не вас, — поправил я её, готовясь надеть футболку.

— Ага. Тебя госпитализируют в отдельную палатку с больными ОРВИ и гриппом. Лечение след… дующее… — начала заваливаться Ольга.

Я успел подскочить к ней в последний момент, и поймал её, прежде чем она соскользнула бы со стула. Видок у меня, конечно, так себе со спущенными штанами.

— Оль? Ольга Онуфриевна? — прошептал я ей на ухо, но Вещевая и не думала просыпаться. Взяв её на руки, я перенёс её на кушетку и аккуратно уложил. Как раз в этот момент в кабинет вошёл майор Говоров.

Сцена, конечно, наводит на мысль. Раздетый наполовину парень со спущенными штанами, стоит рядом с симпатичной молодой девушкой-врачом, лежащей на кушетке. Естественно, любой здравомыслящий подумает, что здесь шёл осмотр больного.