Авиатор: назад в СССР 5 (СИ)

— Оль, ничего не было. И Аня больше не будет ко мне лезть. Она поняла, что ничего не будет, — сказал я, повернув к себе Олю, которая смотрела куда-то в сторону.

— Тебе нужно идти, Родин, — стояла на своём Вещевая.

— Ну не будь ты такой упрямой! Почему так тяжело поверить?

Дверь приоткрыли, спросив разрешение войти. Кто-то пришёл проходить предполётный медосмотр.

— Минуту! — крикнула Оля, поправив прядь своих блондинистых волос. — Соблюдайте предполётный режим, товарищ лейтенант, — тихо сказала Вещевая и направилась к своему столу.

Без ста грамм в этом деле не разберёшься. Махнув рукой и взяв фуражку, я вышел за дверь, чуть не сбив по дороге одного из лётчиков.

— Брат, не пропустила? — поинтересовался он, догнав меня у самого выхода. — Я вот вчера накатил здорово, день рождения сына товарища отпраздновали. Он, оказывается, два месяца назад родился, а ему только вчера сообщили. Ты вроде местный, там можно решить как-то с ней по поводу медосмотра, не в курсе?

Взрослого вида лётчик пытался найти в разговоре со мной какое-то решение, но что я мог ему посоветовать. С обиженной женщиной сейчас лучше не шутить.

— Да всё нормально будет. Она у нас хороший человек.

— Хорошо. А то эти все штампы, шаблоны, тетрадки, книжки достали уже! Не война, а бухгалтерия какая-то, — сокрушался этот темноволосый офицер.

— В корень зрите. Экономистов забыли ещё упомянуть. Они тоже когда-нибудь своё слово скажут, — вспомнил я свою прошлую жизнь.

— Кстати, подполковник Вячеслав Михалыч, командир эскадрильи Ми-8.

— А я ещё только лейтенант Сергей Сергеевич, — представился я и пожал протянутую мне руку.

— Михалыч, там тебя докторша зовёт, — подбежал к нам ещё один из вертолётчиков, одетый в уже затёртый почти до дыр светлый комбинезон.

— Давай, брат. В эфире услышимся, — махнул мне подполковник.

Не знаю почему, но я решил спросить фамилию этого комэски у его подчинённых.

Сейчас я только что познакомился с подполковником Письменным Вячеславом Михайловичем. В прошлой жизни мне доводилось несколько раз летать в вертолёте Ми-26, который носит имя этого человека.

Он дослужится до звания генерал-лейтенант, займёт высокую должность в авиации Сухопутных Войск и до конца жизни будет «рабочим войны».

Насколько я помню, это его первая командировка в Афганистан, но через три года будет ещё одна. В 1986 году за мужество, отвагу и героизм, проявленные при оказании интернациональной помощи ему будет присвоено звание Героя Советского Союза.

К большому сожалению, в 2004 году он трагически погибнет.

Уже не первый раз встречаю заслуженных людей, отдавших всего себя служению Отечеству и авиации. Вот они все такие простые, улыбчивые, со своими тараканами в голове, но одно у них есть общее — они все выбирали небо, и оно принимало их.

— Сергей Сергеевич! — окликнул меня со спины мужской голос, когда я шёл в направлении нашего стартового домика, где мы обычно коротали время между вылетами.

Я остановился у нашего самостроя, изготовленного из деревянных материалов ящиков из-под боеприпасов, и обернулся назад. Уверенной походкой в очках-авиаторах ко мне шёл в гражданской одежде один из тех лётчиков-испытателей, с которыми мы работали во время применения ОДАБ с Су-25.

— Добрый день! Рад вас снова видеть. Как ваша работа продвигается? — спросил я, пожимая руку своему новому собеседнику.

— Вполне себе хорошо. Результаты нам нравятся. Скоро ВВС получит новую технику, подходящую для условий Афганистана, — ответил он, снимая очки и щурясь от падающих лучей яркого солнца. — Давайте отойдём в тенёк.

— Не возражаю, — ответил я, пропуская его вперёд к беседке, которая сейчас пустовала. — Я думаю, насчёт Як-38го, итоги работы не такие хорошие.

— Не буду интересоваться, откуда вы знаете про использование нами этого самолёта, — улыбнулся испытатель, присаживаясь на скамью. — Хм… а что вы думаете про Як? Почему вы решили, что у нас не такие хорошие результаты? Меня, например, всё устроило как лётчика, — загадочно посмотрел он на меня.

— Всё элементарно. Техникам мороки было с перестановкой двигателей для соблюдения баланса тяги между ними. Двигатели плохо перенесли высокогорье, я прав? — спросил я, и испытатель, продолжая улыбаться, кивнул.

— И это всё?

— Тяговооружённость так себе — больше двух ФАБ-250 и столько же блоков неуправляемого вооружения не возьмёшь. Топлива минут на 40 хватает, а то и меньше.

— Как ты это всё выяснил? — удивлённо посмотрел на меня собеседник.

— Ну что ж вы такие вопросы задаёте? Аэродинамика, конструкция и принцип действия двигателей вертикального взлёта. Як-38 самолёт неновый. Немного расчётов и можно всё определить, однако это всё требует проверки.

— Ну, как видишь, мы и проверили, но результаты под грифом. А ты мне их только что вкратце изложил, — тихо произнёс испытатель. — Не в голове же ты их просчитал?

— Нет, конечно. На бумаге, линейке НЛ-10 и счётах, — ответил я, чем вызвал сдержанную улыбку у испытателя.