Авиатор. Назад в СССР 6

Последнее время получаю от них письма частенько, а вот отвечать приходиться весьма редко. Тем более, систему отправки я наладил очень хорошую.

Приготовил множество конвертов, подписанных номером моей части в Осмоне. Отправлял письма нашему кадровику, а тот уже отправлял их во Владимирск.

В письмах родственники пишут, как они соскучились, переживают за меня, ведь уже почти год не видели. Спрашивали, когда отпуск и не голоден ли я. Крайний вопрос, однозначно, бабушка задаёт.

Сам я искренне был рад, что есть ещё кто-то, кому я не безразличен. Аня не в счёт, поскольку её намерения ко мне слишком сильно напоминают помешательство.

В этот раз я также решил ответить простыми фразами своим родственникам во Владимирске. Попросил их не волноваться и ждать меня не раньше следующей весны.

На следующий день во время постановки задачи, Бажанян, исполнявший обязанности командира, напомнил о дефиците боеприпасов.

— Сверху указание пришло, что с полной подвеской не летать. Пока не наладят снабжение, — сказал Араратович, зачитывая бомбовую загрузку на сегодня.

— Как вы предлагаете работать с ФАБ-100–120? — спросил один из штурмовиков. — С-8 хоть есть? — задал он вопрос по поводу неуправляемых снарядов.

— Их тоже осталось мало. Расходовать аккуратно, — настоятельно рекомендовал Бажанян.

— Мы так и до пушки доберёмся, — предположил я.

— Да здесь скоро вообще бомбить нечем будет. Вчера пришли два Ан-12 с ФАБ-50. Я такие только в училище на стенде видел, — жаловался штурмовик на малый калибр бомб.

— Пока вот так, — подытожил Бажанян и распустил всех.

Тут же в динамике аппарата громкоговорящей связи прозвучал голос оперативного дежурного.

— 211 и 216й на вылет, — услышал я свой позывной и Гнётова.

Тут же нам принесли карту целей и объяснили задачу.

— Опорный пункт в 15 километрах от границы. Ориентир — небольшая горушка, высотой 350–400 метров. Боевая зарядка по две разовые бомбовые кассеты РБК-250 и по два реактивных снаряда С-24, — объяснил Бажанян, изучив задание и карту.

— Нам бомбы нужны. Желательно калибра 250 не меньше, — сказал Гнётов.

— Нету, Григорий Максимович, — тихо сказал Араратович. — Бережём.

— Тигран Араратович, у этих РБК взрыватели неподходящие. Установка там только от 10 секунд, а значит, сбрасывать их надо с высоты не менее 2500 метров. Угол обзора при этом…

— Серёжа, перестань умничать, — сказал Бажанян, протягивая мне карту. — Задача — уничтожить опорный пункт, поняли?

Что тут скажешь? Не лететь тоже нельзя. Будем работать тем, что есть. Эффективность, похоже, никого не интересует.

— Сначала отработаем С-24, — сказал Гнётов, когда мы подходили к своим бортам.

Дубок уже встречал меня, докладывая о готовности самолёта.

— Максимыч, ты же понимаешь, что это ерунда. Мы не уничтожим этот пункт только одними неуправляемыми снарядами, — сказал я, надевая подшлемник.

— Давай решать проблемы, по мере их поступления, — ответил Григорий Максимович и в этот момент раздался ужасный свист и разрыв на другой стороне стоянки.

Я среагировал моментально и бросился на Гнётова, словно лев на добычу, повалив его на бетон. Земля содрогалась от постоянных взрывов. Смотреть по сторонам было не обязательно — горело всё.

— Подъём! — крикнул я сквозь гремящие взрывы и крик Дубка.

Один из снарядов упал совсем рядом. Одного из техников сильно ранило осколками, но оставлять его на открытом пространстве нельзя.

— Стой! — кричал Елисеевич, пытаясь ухватить меня мощной рукой за плечо, но я сразу же отбился от него.

Схватив техника, разрывающегося от криков боли, потащил его к траншее, оставляя на бетоне кровавые следы.

Стоянки афганцев и вовсе превратились в сплошной горящий ад. Людские крики звучали громче, чем грохот взрывающихся снарядов, сыпавшихся со всех сторон.

Один из снарядов попал в Су-25, который готовили к вылету. Словно пробудившийся вулкан, самолёт вспыхнул и в небо устремился столб огня.

— Там же люди! — крикнул я, но Дубок со всей силой швырнул меня в какую-то траншею, повалив на меня и Гнётова.

— Сидеть!

Как сидеть, если перед тобой мечутся охваченные огнём люди, кричащие от боли! Отсиживаться я не собирался. Как у меня получилось оттолкнуть от себя великана, невозможно понять. Да и не время сейчас. Рванул я по бетонке что было сил.

На дальней стоянке один за другим стали рваться бомбардировщики Ил-28 афганской армии. На той стоянке уже никого нельзя было спасти. Повсюду разлетался горящий керосин, накрывавший людей и рядом стоящие машины.

Я бросился к одному из техников, чья спина горела.

— Скидывай! Ложись! — кричал я ему, пытаясь толкнуть его любыми способами на бетон, но парень уже сильно горел.

Чувствовался запах обгоревшей кожи и опалённых волос. Скинув с себя куртку, я стал тушить его. Спустя несколько секунд удалось его приложить к земле и сбить огонь. Перчатки в этом хорошо помогли.

Очередной разрыв снаряда, писк в ушах и у меня закружилась голова. Впереди всё объято ярким пламенем. Упав на бетон, я взглянул вперёд. Словно в замедленной съёмке, снаряды рвались в нескольких десятках метров от меня.