Авиатор: назад в СССР 7 (СИ)

— 202й, снижаемся 4500, — сказал в эфир Гнётов, и мы медленно пошли менять высоту.

Отвернули влево на нужный курс по координатам. Снова снижаемся, пока не прошли аккурат западнее вершин Тарака. Самая высокая точка здесь — гора Дошак 2068 метров сейчас справа от нас. В солнечном свете вершина горы, кажется красной. Это не те заснеженные вершины Панджшера или других частей хребта Гиндукуш.

Снижаемся до высоты 600 метров, приближаясь к бескрайней зелёной зоне реки Герируд. Это та самая «зелёнка», где могут скрываться духи. Сейчас они однозначно там, только не факт, что высунутся. Им нужно уйти, а если себя обнаружат, так сюда может пойти подкрепление после наших докладов.

По берегам пересыхающей реки отдельные кишлаки, тоже скрывающие не один десяток духов. Я уже стал привыкать к тому, что за каждым камнем, скалой или деревом в Афганистане может прятаться душман с ПЗРК или крупнокалиберным пулемётом.

— 101й, ретранслируйте, 20 километров до района падения 801го, — спокойно доложил Гнётов. — Вижу чёрный дым. 801го обнаружил.

— Принял, — сказал Томин и повторил нашу информацию, докладывая на командный пункт. Мы были слишком низко, чтобы нас могли услышать в Герате или Шинданде.

— 202й, снижаемся, высота 100, — передал мне Гнётов.

Начали прижиматься ниже к земле. Плотно сжав ручку управления, я начал активно парировать броски самолёта под действием воздушных потоков исходящих от земной поверхности. У земли воздух прогревается неравномерно. Воздушные потоки с разной вертикальной скоростью бурлят в приземном слое.

Земля, с ускоренной скоростью мелькает под крылом. Те самые 100 метров в любой местности выдерживать непросто.

— Держись ровнее. Вперёд не выходи, — подсказывал мне Гнётов. На секунду мне показалось, что рядом Гаврюк, а не мой замкомандира эскадрильи. — Занимаем 50.

Под нами мутные воды Герируда, из узкого русла, расширяется до размеров полноводной реки на подлёте к месту падения. Кажется, за нами идёт шлейф из смеси воды и песка.

— Ещё ниже и смотрим, — подсказал мне Гнётов, когда на высотомере уже совсем малые 50 метров. — После, будем уходить влево.

Приближаемся к вертолёту и выполняем проход над ним. Смотрю на дымящийся борт и быстро определяю количество человек. Все на месте, бегают и машут нам. Все три человека — стандартный экипаж Ми-8.

— Наблюдаю три наших БТРа со стороны Герата, — вышел я в эфир.

— Проверяем. Ещё раз заходим, — сказал в эфир Гнётов, пока мы снова разворачивались на наш вертолёт. — Курс 90 и…паашли!

Поднимаемся чуть выше, закладываем крен, практически равный высоте полёта. На таком развороте кислород приходится глотать активнее. С учётом предельно-малой высоты совсем неуютно. Наблюдать сбоку от себя вплотную верхушки деревьев. При большом желании можно и каждый камень увидеть на берегу, настолько низко мы сейчас от земли.

— 101й, вижу экипаж, все трое живы, — произносит в эфир Гнетов, но теперь нам никто уже не отвечает. — Набор 600, — командует мне замкомэска.

Вновь пронеслись над вертолётом, отворот вправо и набрали нужную высоту.

— Продолжаем вираж, — сказал Максимович. — Держи крен 30°. Вот так.

Странно, но я начинаю слётываться с Гнётовым. Оказывается, он неплохо летает. Им бы ещё с Валерой не ссориться.

— Шур… ви… домой! Рез… ть идём, — прозвучал прерывистый голос с явным акцентом.

Какого хрена?! Духи что, на нашей частоте?

— 202й, давай на резервный, — тут же скомандовал Гнётов, чтобы я переключил канал радиосвязи.

— Перешёл, — доложил я уже на новой частоте.

Здесь уже мы начали слышать и команды управления авианаводчика, наводившего самолёты на цели в районе гор Тарака.

Но теперь в нескольких километрах от места падения со стороны Шаршари двигалась колонна духов.

— 101й на связь 107му, вижу колонну с северо-запада. Много машин.

— 107й, понял тебя. Разрешил работу. Обеспечьте прикрытие, пока со стороны Низона три единицы на эвакуацию экипажа не подошли, — передал нам информацию Томин.

— Понял. 202й, выводим. Главный включить! — произнёс в эфир Гнётов.

Со стороны ближайшего кишлака приближался большой отряд. В этой колонне, машин гораздо больше, чем три наших БТРа. Различные пикапы и джипы, а также небольшой грузовик. Эти духи будут раньше группы эвакуации.

— 202й, приготовится к роспуску, заходишь с интервалом через вираж. И… роспуск! — скомандовал Гнётов и я отклонил ручку вправо, выполняя разворот над водной гладью реки.

Выполнив разворот, я снова занял боевой курс.

Гнётов на километр впереди меня. Начинает выполнять «горку». Резво занимает высоту, и переводит самолёт на пикирование.

— Внимание! Огонь! — докладывает Гнётов, пуская очередь по противнику.

Вижу, как начинают подниматься столбы пыли от попадания снарядов из пушки и несколько машин остановились.

Ручку на себя и задираю нос. Глубоко вздохнул, прижавшись к креслу. Высота 800 и перевожу свой самолёт на пикирование. Колонна передо мной. Выдерживаю пару секунд.

— Огонь! — доложил я.