Авиатор: назад в СССР 9

В кабинете всё осталось так же, как и было при Валерии Алексеевиче. Появилось, правда, больше портретов. Да и фотография Томина в ряду командиров полка теперь заняла своё почётное место.

— Сергей Трефилович, что у вас? — спросил полковник.

Среднего роста, короткая стрижка и очень хитрый взгляд. Как с ним общаться, ума не приложу.

— Товарищ полковник, на старшего лейтенанта Родина пришёл запрос на перевод в другую часть…

— Это как? Поясните, — спокойно спросил полковник.

Трефилович объяснил всю ситуацию. Рассказал обо мне и моих стремлениях после Афганистана и показал полковнику пришедшее на меня «отношение».

— И что я должен сделать? — спросил Павел Егорович.

— Вот рапорт, — сказал я и протянул бумагу для подписания новому командиру.

Иванов читал, почёсывая подбородок, периодически поглядывая на меня и на Трефиловича.

— И вы, Балтин, предлагаете мне его отпустить? — спросил Павел Егорович у Балтина.

— Так точно, — громко сказал кадровик.

Я уже начинал нервничать. Пройдя этот барьер, мне придётся ещё выше идти. Но первый шаг очень важен.

Павел Егорович подумал, взял ручку и что-то написал на рапорте. В душе стало тепло. Подписывает, значит, даёт добро на перевод.

— Держи. Свободны, — сказал Иванов и вернулся к своим делам.

Улыбаясь, я взял рапорт и готовился убрать его в папку. Но вердикт на рапорт Иванова был не в мою пользу.

«Нецелесообразно. Полковник Иванов П. Е.» — гласила надпись в левом углу.

Глава 4

Не такой развязки я ожидал в деле своего перевода. Что уж там говорить — я уже во сне видел пальмы и белый песок Вьетнама, а тут споткнулся в самом начале пути перевода.

— Товарищ полковник, на человека пришло отношение, — сказал Балтин. — При Валерии Алексеевиче вопрос о переводе был согласован.

— При всём уважении к памяти героя полковника Томина, в данный момент разбрасываться кадрами мы с вами не можем, — поднял на нас глаза Иванов.

Трефилович посмотрел на меня, намереваясь найти ещё какие-то законные аргументы для перевода в Камрань.

— Направление Вьетнама весьма приоритетное. Люди там нужны очень сильно. Нас могут просто обязать его перевести, — сказал кадровик и присел на стул, на который ему показал полковник.

— Люди нужны везде. Наш полк не исключение. В период формирования Центра переводы невозможны, — сказал Иванов.

— Товарищ командир, часть в Камрани тоже формируется, — сказал я.

— Вот пускай флот сам и находит лётчиков себе в полки. Или у вас какие-то особые планы? — спросил Иванов, убирая в сторону все бумаги. — Вы прибыли из Афганистана недавно?

По лицу командира было видно, что он определённо знает, кто перед ним. Зачем тогда все эти расспросы?

— Так точно, товарищ командир, — громко ответил я.

— Прекрасно. Получили боевой опыт. Награждён боевыми наградами? — спросил Иванов у Трефиловича.

— И не раз. Парень, со всех сторон положительный, — начал хвалить меня кадровик.

— Вот и хорошо. Тогда, товарищ Родин, объясните, зачем мне отпускать подготовленного лётчика? Ещё и с вашим уровнем подготовки, — встал из стола Иванов.

Ну, что и требовалось доказать. Обо мне полковник слышал. Мой уровень ему известен. Значит, будет всеми силами брыкаться, чтобы не отпустить меня.

— Товарищ командир, у меня в планах поступление в школу испытателей. Данный перевод…

— Не продолжайте, Родин, — сказал Иванов и достал из нагрудного кармана лётного комбинезона серебряный портсигар с маленькой красной звездой. — В испытатели… хм, — улыбнулся Иванов, открыл крышку портсигара и достал оттуда папиросу.

— Вы сами в моём возрасте не хотели? — не постеснялся спросить я и поймал недоумевающий взгляд Трефиловича на себе.

Командир пристально посмотрел на меня. В его взгляде читалось, что ему этот разговор начинает надоедать.

Вроде и нужно отказать мне в переводе, но кто его знает, насколько сильно за меня будет царапаться Граблин.

— Мало ли что я хотел. Я, как и вы, между прочим, служу там, где прикажут, — подкурил папиросу Иванов. — Или вы думаете, что после Афганистана вольны выбирать дальнейшее место прохождения службы?

— Вообще-то, Павел Егорович, есть указания по этому поводу из главного управления кадров. Там сказано, что подобная привилегия в выборе места службы у ветеранов Афганистана есть, — заметил Трефилович, перебирая бумаги в портфеле. — Вот и оно, кстати.

— Сергей Трефилович, я читал этот документ. Там сказано, при наличии кадрового резерва и без снижения боеготовности части, верно? — указал на документ Иванов.

— Подтверждаю, — смирительно произнёс Балтин.

С каждой минутой Камрань всё дальше от меня. А с ней и возможность поступить в школу испытателей. Спорить с новым командиром не стоит. Так «махнёт шашкой», что буду вечным дежурным по аэродрому.

— Откуда ты родом? — спросил у меня Иванов.

— Владимирск, — быстро ответил я, и полковник затушил папиросу в пепельнице, закрыв форточку.

— Замечательно. С завтрашнего дня вы, старший лейтенант Родин, в отпуске. Давно же не отдыхали? — спросил командир.

— Так точно, — ответил я, не понимая пока задумки Иванова.