Авиатор: назад в СССР 9

— Ты мои зубы видел? Если не видел, то и нечего смотреть, — сказала Марина Ивановна и вернула нам документы, но без ключей. — Шоколадку на стол и оба в 15-ю. Ключ только один остался у меня, так что сами там делитесь им как хотите.

Всё же, просто доброе слово с презентом лучше работает, чем просто доброе слово. Отплатив за нужное расселение, мы с Иваном Фёдоровичем забежали на второй этаж. Стоит сказать, что теперь я обращался к инструктору по имени, перестав упоминать его отчество.

Все комнаты были разделены на блоки по два жилых помещения. В каждой такой «двушке» имелся туалет и душ.

Интерьер комнаты оказался чем-то схожим с моим жилищем в Осмоне. Да по-другому и быть не могло — везде общежития примерно одинаковые. Большой шкаф, тумбочка рядом с кроватью, коих тут было три. Еле сохранившийся до нашего приезда, стол и три стула. Пожалуй, всё самое необходимое есть.

Кухню отыскали в самом конце этажа, но она уже была занята. Там готовились к «ужину» наши соседи по блоку. Та самая троица парней, которая желала оказаться на первом этаже. Познакомившись с ними, мы немного пообщались о том, кто и откуда прибыл.

Эти «три богатыря» представились как «человек». Именно так их звали в истребительном полку на Дальнем Востоке.

— Аббревиатура из наших фамилий, — объяснил кудрявый парень, нарезающий свежий хлеб. — Я — Чебякин.

— Я — Ломакин, — представился второй, который тоже был с кудрявыми волосами, но у него выделялся больших размеров нос.

Был этот орган обоняния размером с небольшой персик. Сам же Ломакин очень тщательно намазывал хлеб маслом, подготавливая его к третьему ингредиенту.

— Ну а я Век, — улыбнулся третий — плотный парень с незначительным лишним весом.

Он-то и накладывал главный деликатес — красную икру. Эти трое были бы не дальневосточниками, если бы не привезли этого лакомства.

— Короткая у тебя фамилия редкая и говорящая, — сказал Швабрин, угощаясь предложенным бутербродом.

— Согласен. Вы как насчёт «беленькой» за встречу? — спросил Век и выставил на стол бутылку.

На этикетке был изображён деревенский пейзаж, а само название напитка «Пшеничная» было поверх слова «Водка».

— Я пас. Ну, ты Иван знаешь, — ответил я.

— Да, мужики. Я тоже товарища поддержу, — сказал Швабрин и троица начала над нами подшучивать.

Тут же на кухне появился и тот самый капитан модельной внешности. Смотрю на него, и мне кажется, что он сейчас нас заморозит своим ледяным дыханием.

— «Слёзы льёт лёд. Лёд слёзы льёт!» — пел из динамика радиоприёмника вокалист группы «Карнавал».

Песня очень подходит этому блондину.

— О! Колян, проходи, садись. Мы уже готовы, — весело помахал рукой Чебякин.

— Я воздержусь, — ответил Николай, с небольшой долей надменности в голосе. — Предпочитаю сначала дело сделать, а потом праздновать.

— Так, мы и празднуем — приезд, — весело сказал Швабрин, достав из своей сумки нарезанную колбасу и сало.

Я же, особых деликатесов с собой не привёз. Моим вкладом были сыр, пара бубликов «Краковской» колбасы.

— Тогда и отъезд сразу отмечай, — злобно улыбнулся Николай.

— А чего так грубо? — спросил Ломакин. — Тебе вежливо предложили присоединиться.

— Я вежливо и отказался, — ответил Николай с такой же злобной ухмылкой и снял с себя майку.

Телосложение у него модельное. Мышцы чётко прорисованы, и он не стесняется их напрягать, поигрывая грудными мышцами.

— Вы же жалкое подобие тех, кто нужен здесь, — сказал Николай и поставил чайник на огонь. — Бездарные, желающие только праздно провести время. И в воздухе, что вы можете? — продолжал он разговаривать голосом серийного убийцы. — О чём вы вообще думали, когда писали рапорт о поступлении сюда?

Парни улыбались, но никто его не поправил. А с чего это он вообще так с нами разговаривает? Вряд ли у него на груди звезда Героя Союза. Или он уже имеет звание Заслуженный военный лётчик?

— Череп не жмёт от такого мощного остроумия? — сказал я.

Николай повернулся к нам.

— Смотрю, ты самый разговорчивый в этой команде, — обвёл он нас пальцем. — Тебе расскажут парни, кто я. До встречи, мальчик!

Ох, как он это сказал! Я прям в штаны наложил.

По рассказу дальневосточников передо мной был «сам» Николай Морозов. Оказывается, этот парень имеет квалификацию «лётчик-снайпер», что практически невозможно в столь молодом возрасте.

— А ещё, у него орден Ленина за Афганистан. Крутой лётчик, с какой стороны ни посмотри, — сказал Век.

И правда, серьёзная награда. Швабрин так и вовсе попросил ему налить, когда услышал о достижениях Морозова.

Через час, вернувшись в наш блок, мы обнаружили ещё одного постояльца. На одной из кроватей сидел худой и немного потерянный парень, смотревший в окно.

— Мужики, привет. Меня к вам определили, не против? — спросил он, встав с кровати.

— Нет, конечно, — ответил я.

— Тем более что с Мариной Ивановной мало кто может договориться о распределении комнат, — сказал Иван. — Как зовут?

— Боря Чуриков, 126 полк истребителей-бомбардировщиков, — ответил он и мы с ним пожали друг другу руки.