О том, почему плохо работала система ВНОС, поговорим чуть позже. Лётчикам-истребителям, воевавшим за Полярным кругом, ещё повезло, что у них была хоть какая-то служба оповещения. Авиаполкам, принявшим в первые дни войны основной удар у западных границ СССР, пришлось в спешке неоднократно перебазироваться, бросая или уничтожая матчасть, подниматься в воздух с незнакомых аэродромов и вести бои над незнакомой местностью. Лётчики, воевавшие на этих направлениях, в первые месяцы даже не мечтали о какой-либо службе оповещения. Львиная доля с/в-ов истребительной авиации Красной Армии в начальном периоде войны (60-70 % от производившихся) приходится на прикрытие своих войск. [17, стр. 86]. За счёт наличия постов ВНОС на Полярном фронте такое соотношение у лётчиков 14-й Армии было другим: вылетов на прикрытие и барраж за два первых самых напряжённых летних месяца оказалось менее 50 % (всего из 4150 на прикрытие произвели 2067) [ЦАМ0, Ф. ВВС 14 A, on. 6268, д. 15, л.л.18, 22]. Вторая часть с/в-ов в неравной степени приходится на выполнение других задач: штурмовые действия по наземным войскам и аэродромам противника, сопровождение бомбардировщиков и ведение разведки.
Я бы не стал единственной причиной успешных действий немецкой ударной авиации в районе Мурманска и на других участках Северного ТВД считать плохую работу службы оповещения. Есть и другие. Прежде всего (должен в очередной раз повториться) речь должна идти о "высокой боевой готовности" нашей истребительной авиации в первые недели войны. Выдержка из приказа Командира 72-го Смешанного авиационного полка № 054 от 15.07.41 г. проливает свет на этот вопрос (орфография источника):
Потопление "Стремительного" (спустя пять дней) наводит на мысль, что и этот приказ не возымел должного действия…
Теперь поговорим о системе оповещения. Почему же она на Мурманском направлении в 1941 г. работала так неудовлетворительно?