Авиация и космонавтика 2005 01

С началом занятий быстро выяснилось, что вчерашние школьники схватывают материал быстрее, чем их старшие товарищи. Конспекты мы писали карандашами на ученических тетрадях, и мне припомнилось несколько забавных случаев. В нашем отделении были два неразлучных друга-черноморца. Один из них – высокий широкоплечий усатый красавец старшина первой статьи комендор с крейсера Костя Шведюк, бывший в свое время чемпионом Черноморского флота по боксу в среднем весе. Как и большинство людей с незаурядной физической силой, он отличался добродушным характером и пользовался всеобщей любовью и уважением. Его закадычный друг, также старшина первой статьи Володя Золотухин, являл собой совершенную противоположность. Это был юморист по натуре, шутник и выдумщик. Костя любил подремать на занятиях, а, чтобы карандаш не вываливался, он привязывал его к пальцу. Володя быстро смекнул, что любовь друга подремать, можно использовать как повод для шутки и, заметив, что Костя задремал, он толкал его в бок со словами: "Швед, тебя!". Последний со словами "Есть, курсант Шведюк" вскакивал под общий смех группы и преподавателя. Угрозы расправиться с шутником тем не менее никогда не приводились в исполнение.

Я не помню, что размещалось в здании на углу ул. Чапаева и Красноармейской до передачи его Школе лётчиков, но совершенно точно знаю, что оно имело недействующую систему отопления и стены жилых помещений, которые по морскому обычаю стали именовать кубриками, зимой были покрыты толстым слоем инея. Все занятия проводились в шинелях. Однажды по какому-то случаю попытались привести в действие отопительную систему, но все закончилось задымлением, и дальнейших попыток не предпринималось.

Как ни трудно было предположить, состав обучаемых был пёстрым и разнообразным. По каким принципам комплектовались классные отделения понять непостижимо. В одной группе со мной занимался акробат-неудачник, как он себя именовал (это его цирковое амплуа), В. Запашный из довольно известного циркового клана. Пробыл он в курсантах недолго, да и вряд ли из него мог получиться хороший лётчик. Запашный был несобран, неряшлив, впоследствии основал известную группу дрессировщиков тигров и стал называться красивым именем Вальтер.

Уже после начала занятий в отделение поступил Радий Юркин, член краснодонской подпольной организации "Молодая гвардия", награжденный медалью "Партизан Отечественной войны" второй степени. Вряд ли он имел даже восьмиклассное образование, ведь в 1944 г. ему только исполнялось 16 лет. Это был очень хороший мальчик. Занимался он мало, его часто таскали по различным комсомольским мероприятиям, где он рассказывал о деятельности молодогвардейцев. Из его воспоминаний у нас сложилось более объективное впечатление о деятельности Молодой гвардии, далекое от того, что написано в нашумевшем произведении. Конечно, будучи добрым и отзывчивым, он не забывал и про нас, балуя различными вручёнными ему подарками. Однако постоянные возлияния, следующие после комсомольских мероприятий, не могли не оказать воздействия, он несколько отстал. Я раньше закончил обучение, и наша последняя встреча относится к сентябрю 1946 г. в санатории "Тихоокеанец". Радий сильно вытянулся, возмужал и служил в гарнизоне Океанская, где базировался 114 полк, летавший на самолётах МБР-2. Он был очень недоволен службой, впоследствии в течение нескольких лет служил в Военно-морском училище им. Леваневского в Николаеве, получил воинское звание майор и быстро уволился.

Довольно много у нас было и сынков начальников, которые устраивали своих чад в училища, чтобы уберечь их от фронта.

Об организации питания курсантов в 1943-1944 годах можно сказать особо. По тем временам оно казалось неплохим, хотя известно, что курсантам, сколько ни давай, всегда не хватает, и они вечно голодны. И это соответствовало действительности, но на революционные праздники и Новый год нас облагораживали красной икрой, и в те времена ещё давали по 100 грамм водки. Не все курсанты, особенно вчерашние школьники, употребляли спиртные напитки и потому без всякого принуждения отдавали её старшим товарищам, которые, естественно, не отказывались. Однако священнодействие, связанное с приёмом пищи, которое для вечно голодных курсантов было занятием серьёзным, изрядно портили старшины. Столы в столовой на ул. Фрунзе рассчитаны на 10 человек. И всё происходило по командам: "Занять места !", "Снять головные уборы", "Сесть".

Далее, независимо от того все ли закончили есть, подавалась очередная команда: "Встать!", "Выходи строиться". Если кто не успевал, то выходил полуголодным. Такие порядки вызывали недовольство, и, по-видимому, возобладал здравый смысл – командовать в столовой перестали.

После Нового года началась наземная и предполётная подготовка, а затем и лётное обучение.