Авиация и космонавтика 2007 02

Объяснять закрытие «Спирали» непониманием А.А.Гречко или политическими амбициями Д.Ф.Устинова, равно как трениями между МАПом и МОМом – значит, существенно упрощать проблему. Представляется, что все было гораздо сложнее и дело не столько, а вернее, не только в персоналиях. Представим себе логику поступков тех же Гречко и Устинова, понимая, что эти люди, пройдя горнило Великой Отечественной войны, отвечали за безопасность и обороноспособность СССР. Естественно, в первую очередь они должны были реагировать на заокеанские вызовы, продвигая аналогичные отечественные разработки. Начались в США работы на ВКС «Дайна Сор» – значит, нам нужна «Спираль». Но если «Дайна Сор» уже закрыта, и начались работы по МКС «Спейс Шаттл», пусть более дорогой, но и значительно более эффективной – следовательно, у нас тоже должен быть такой корабль, пусть и в ущерб «Спирали». Созданный задел, конечно, нужно использовать по мере возможности, но уже для «Бурана». Тем более что ОС «Спираль», был по сути, орбитальным инспектором-перехватчиком, но никак не носителем, позволяющим строить на орбите орбитальные комплексы различного назначения, и уж тем более он не мог при необходимости возвращать на Землю космические аппараты.

Реальная причина закрытия «Спирали», на наш взгляд, заключается в другом – в нашей экономике. Действительно, страна не могла позволить себе несколько перспективных, но параллельных проектов, какими бы многообещающими они не казались в будущем (вспомним судьбу гиперзвуковых МКР «Буран» и «Буря»), Ведь «космическая гонка» происходила на фоне глобального соперничества в области всех стратегических вооружений, и именно здесь расходовались основные ресурсы страны. Г.Е.Лозино-Лозинский так комментировал ситуацию в одном из интервью: «Программа «Спираль» была остановлена… потому что члены Политбюро чувствовали, что для ее завершения придется потратить много времени и средств… и была продолжена в 1972 г. при поддержке В.П.Глуш- ко». Но нельзя сбрасывать со счетов и субъективизм Гречко и Устинова – когда мы говорим о том, что Министерство обороны косо смотрело на «Спираль», мы имеем в виду именно Гречко и Устинова, полное доминирование которого в ракетно-космической отрасли в случае широкого развертывания в Минавиапроме работ по теме «Спираль» могло быть скорректировано. Ведь не зря же ВВС в целом, включая генерала Каманина и главкома Вершинина, «Спираль» поддерживали, так как именно этот проект позволял реализовать сформулированную ВВС триаду военных целей в космосе – разведку, перехват и удар. В частности, 16 и 20 сентября 1967 г. Каманин записал в своем дневнике:

«…Надо думать об удешевлении наших космических программ и надо создавать корабли (особенно транспортные и учебные) многоразового использования, стартующие в космос с тяжелых транспортных самолетов типа Ан- 22. Мы планируем организацию исследований и конструкторских поисков для создания в будущем воздушно-космических и орбитальных самолетов (работы Микояна по теме «Спираль»)».

И далее:

«На создание комплекса Н-1 израсходованы уже десятки миллиардов рублей, хотя вся эта затея не имеет ни малейшего военного значения, и дай бог, чтобы мы не стали свидетелями полного провала испытаний нашей лунной ракеты, а оснований для провалов здесь больше, чем где-либо. Было бы гораздо разумнее вложить эти громадные средства на отработку и усовершенствование существующих типов ракет, на освоение стыковки в космосе и разработку старта космических кораблей с самолетов-разгон- щиков. Подобные мероприятия имели бы огромное значение для развития военной космической техники и более надежного обеспечения нашего первенства в освоении Луны и планет. Сейчас уже почти всем понятны конструкторские ошибки и «минусы» комплекса Н-1, но их не хотят замечать Мишин, Пашков, Смирнов, Устинов и все те, кто так легко согласился с сомнительными проектами Королева и Мишина. Затратив уйму денег на комплекс Н-1, они вынуждены идти до конца, отстаивая реализацию плохого проекта и охаивая хорошие проекты (ракета УР-700 и самолеты-разгонщики)».

Программа «Спираль» действительно опередила свое время, но только сейчас, по истечению почти 40 лет, мы в состоянии оценить перспективность и новаторство заложенных в нее идей. Но несправедливо оценивать поступки и решения людей с позиций сегодняшнего дня: для того, чтобы обоснованно судить, необходимо четко воспринимать ситуацию тридцатилетней давности.