Авиация и космонавтика 2011 08

Помощь транспортников была обязательной и при перебазировании и замене авиационных частей. Поскольку те сменялись в составе ВВС 40-й армии с годичной периодичностью, ротация требовала привлечения самолетов ВТА. Авиатехника сменявшейся части возвращалась домой своим ходом, либо оставалась на месте, передаваемая новой группе (такая практика использовалась у штурмовиков и в вертолетных частях), однако прибывавший личный состав, средства наземного обслуживания и многочисленное материально-техническое имущество требовалось доставлять к новому месту службы, из-за чего первое знакомство с Афганистаном практически у всех авиаторов было связано с перелетом на транспортном самолете. Так, для перебазирования одного только личного состава истребительного авиаполка на МиГ-23, с лета 1984 г. сменивших в ВВС 40-й армии прежние «двадцать первые», включая инженерно-технический состав, группу управления и части обеспечения, требовалось выполнить пять рейсов Ан-12. Комплектное имущество с необходимыми стремянками, оборудованием, подъемными и буксировочными средствами, контрольно-проверочной аппаратурой эскадрилий и ТЭЧ делало необходимым выполнение 30–35 рейсов Ан- 12. Реально задачу несколько упрощало то, что части направлялись в ВВС 40-й армии не полным составом: смена производилась одной-двумя эскадрильями с минимумом необходимых средств обслуживания, а часть наиболее громоздкого стационарного имущества и автотехника оставались от предыдущей группы.

Переволочными аэродромами при перелете к новому месту службы обычно являлись Ташкент, Фергана и Кокайты, где для пропуска личного состава «в заграницу» оборудовали пограничные и таможенные пункты (война войной, а порядок на этот счет предписывалось соблюдать неукоснительно).

Если «за речкой» погранично-таможенные формальности выглядели все больше условными и штемпель в документы о пересечении границы ставился иной раз прямо под крылом самолета, то дома возвращающихся «бойцов-интернационалистов» ожидал куда более строгий прием с дотошным просмотром привезенного с собой багажа (не зря говорили, что гимном таможни является «А что у вас, ребята, в рюкзаках?»). При ретивом подходе «защитников границы» среди личных вещей изыскивалось всякое добро, тянувшее на контрабанду — как-никак, убогая и нищая восточная стана ошарашивала непривычного советского человека изобилием товаров в лавках-дуканах, от парфюмерии и вожделенных джинсов до предела мечтаний — ковров и дубленок (как гласила ходившая в те годы поговорка: «Если женщина в «Монтане» — значит, муж в Афганистане»). Даже солдатское жалованье в размере четырех рублей с копейками выплачивалось внешнеторговыми чеками — почти валютой, которой за два года службы хватало, в лучшем случае, на портфельчик-«дипломат», служивший непременным атрибутом «дембеля-афганца», те же джинсы и узорчатый платок в подарок домашним.

Более оборотистый народ званием постарше и, особенно, многочисленные гражданские специалисты изобретали всевозможные хитроумные способы поправить материальное положение и разжиться дефицитной электроникой, желанным ковром и полушубком. Гражданских «спецов» и советников разнообразного толка, командированных в Афганистан за желанными чеками и ширпотребом (кто не помнит — под этим словообразованием имелась в виду группа товаров широкого потребления, включавшая одежду, мебель и прочее добро, неизбывно дефицитное на родине), вообще среди пассажиров было до крайности много — автор своими глазами видел летевшего в Кабул советника по сантехническим вопросам, которого встречавший афганец уважительно именовал «шайзе-мастер». При возвращении весь этот народ, обремененный нажитым добром, тут же принимала таможня, пройти которую стоило немалых потерь. Справедливости ради, надо сказать, что таможенные строгости имели свое обоснование, как для пресечения возможного ввоза оружия из воюющей страны, так и ввиду всемирной известности Афганистана как источника наркотиков, издавна производившихся в этом регионе (неслучайным выглядело совпадение подъема наркомании в нашей стране и возвращения первых побывавших «за речкой»).

Резонно предполагалось, что контрабанда может быть связана с транспортными перевозками на афганском направлении; такие случаи действительно имели место и пресекались с предусмотренными Уголовным Кодексом последствиями, о чем докладывалось уже на коллегии Минобороны СССР в феврале 1981 г. с участием представителей МВД, КГБ и ЦК КПСС. Предупреждая их, командующий ВТА и Главкомат ВВС издавали предостерегающие приказы, а на местном уровне командиры объясняли просто: «У кого найдут что-нибудь больше авторучки — вылетит из армии». Особый акцент на состояние дел именно в авиационных частях был вполне объясним; выполняя частые рейсы в Союз и периодически перегоняя туда технику для ремонта, экипажи бывали на своей стороне куда чаще и имели возможности, которых были лишены военнослужащие других родов войск.