Авиация и Время 1996 № 05 (19)

Лишь отдельные командиры сумели организовать использование в бою новых машин. Кроме уже упомянутых комполков Путивко, В.Н.Орлова, В.П.Иванова, надо отметить командира 28-го ИАП м-ра Н.Ф.Демидова, сумевшего с успехом применить МиГи с двумя подкрыльевыми пулеметами. Полк сражался не  столь активно, как, скажем, 67-й ИАП, но  успел к вечеру выполнить 114 боевых вылетов и доложил о 6 сбитых. [11] В отличие от многих других приграничных | истребительных полков, летчики 28-го ИАП выполнили несколько штурмовок дивой силы противника и вели бои преимущественно с “мессершмиттами". О победах над последними сообщили л-нты А. Подкрятов, Н.Тимохин, П.Велигор. Кто из них сбил немецкого аса обер-л-та В. Штанге (W.Stange) из III/JG3 - остаюсь неизвестно.

Немаловажной составной частью успеха немцев стала высокая выучка экипажей, полученная в боях над Польшей, Францией, Англией. Значительным боевым опытом обладал не только командный, но и рядовой состав люфтваффе. Например, в эскадре JG 51 к июню 1941 г. известными асами были как коммодор и командиры групп, так и младшие офицеры: И.Приллер (J.Priller) - 20 побед, Г.Бэр (Н.Ваг) - 17 побед, Г.Стайдер (H.Staiger) - 12 и др. [22] Уже первые стычки показали, что в групповых боях безусловное превосходство - у немецких летчиков. Хотя многие советские пилоты были отличными пилотажниками и бесстрашно бросались в схватку, они уступали врагу в умении взаимодействовать в бою, слетанности пар, четверок, групп.

Неожиданно для советского командования противник в широких масштабах применил мелкие осколочные бомбы. По мнению руководства люфтваффе, эффект мог быть достигнут лишь при массированном использовании нового оружия. Поэтому к началу лета были подготовлены запасы из 2298500 двухкилограммовых SD-2 и 1152950 десятикилограммовых SD-10 [23], в то время как ранее они использовались лишь в единичных случаях. В бомбоотсеках многих двухмоторных бомбардировщиков были установлены кассеты, куда загружали 360 SD-2 или 60-70 SD-10. Другим вариантом использования мелких бомб были контейнеры АВ-250, которые подвешивались под крыльями Ju 87, Bf 109, Bf 110 и др. АВ-250 вмещал 96 SD-2 или 17 SD-10 и раскрывался, не долетая до земли. При использовании кассет оптимальная высота бомбометания была около 500 м, а с контейнерами - несколько больше. В обоих случаях на земле образовывались как бы ковровые дорожки, которые наверняка поражали стоящие самолеты, автотранспорт, не спрятавшиеся в укрытиях войска. По образному выражению Г.Новарры (H.Nowarra), “целый ливень этих сатанинских яиц прошел над русскими аэродромами”. [24] Но он же отметил, что бомбы SD-2 и особенно SD-10 взрывались при малейших вибрациях и застревали в решетках кассет. После того, как без воздействия противника взорвались в воздухе один Ju 88А и один Do 17Z, командующий 2-м ВФ А. Кессельринг ограничил использование мелких осколочных бомб.

Начавшаяся война показала, что советское командование, в т.ч. командование ВВС оказалось не способно управлять войсками в сложившейся ситуации. Изучая приказы первого дня, приходится признать, что они, в большинстве, отдавались без учета реальной обстановки или опаздывали. Так, из штаба ВВС Западного округа в полдень в штаб 10-й САД поступила шифротелеграмма: "Перебазирование в Пинск утверждаю. Больше инициативы, маневрируйте аэродромами. Таюрский". [20] К моменту расшифровки телеграмы больше половины самолетов дивизии уже оказались потерянными.

Соединения дальнебомбардировоч- -юй авиации не пострадали на аэродромах. Распоряжение командования ВВС о приведении частей авиакорпусов в боевую готовность было передано в 6 ч 44 мин. И что же? “На всех аэродромах начались митинги, - записано в официальной хронике АДД. -Летчики, штурманы, техники, младшие авиаспециалисты клялись сражаться с врагом до полного его разгрома, заверяли Родину, партию, народ...”. [25] Только около 10 часов генералом П.Ф.Жигаревым была поставлена задача 3-му авиакорпусу по уничтожению скоплений вражеских войск в районе Сувалок, и лишь в 13 ч 40 мин первые бомбардировщики начали взлет. Таким образом, более семи часов первой половины дня оказались упущены.

Нельзя сбрасывать со счетов и психологический фактор. Обратимся к воспоминаниям командующего Северным флотом адмирала А.Г.Головко. После того, как 17 июня немецкий самолет-разведчик совершил безнаказанный рейд, адмирал записал в дневнике: “Побывав на батареях, я задавал командирам один и тот же вопрос: почему не стреляли, несмотря на инструкции открывать огонь? Получил один и тот же ответ: не открывали из-за боязни что-либо напутать. То есть инструкции инструкциями, а сознание большинства из нас продолжало механически подчиняться общей нацеленности последних лет: не поддаваться на провокацию, не давать повода к инцидентам, могущим вызвать мало-мальский конфликт и послужить формальным предлогом для развязывания войны". [26]

На одном из аэродромов Румынского Королевского воздушного флота