Авиационные террористы

– Зачем же беспокоить больших людей, – забормотал Али. Глаза его забегали, ища поддержки у сообщников, но те уже не ухмылялись, а выглядели пристыженными и подавленными. – Мы сами все уладим. Мирно. – Он повысил голос: – Махмуд, сходи наверх, убери тело с постели. И лысого не забудь. Сложи трупы в какой-нибудь кладовке, чтобы не воняли. – Отдав приказ, вопросительно посмотрел на Алима: – Ну что, доволен?

– Нет, – отрезал тот, пропуская шмыгнувшего мимо Махмуда. – Я очень недоволен. И это еще мягко сказано.

– Ладно, извини, – буркнул Али, подходя к нему, чтобы протянуть руку. – Мир?

Алим, проигнорировав этот жест, развернулся на босых пятках и стал подниматься по ступеням.

– Перемирие, – бросил он уже сверху. – Временное.

Уши его горели, сердце часто билось, но в общем и целом он был собой доволен. Это была победа. Пусть маленькая, но очень важная.

Глава четвертая На абордаж!

Утром, без десяти минут десять, возле служебного входа джабурского международного аэропорта притормозил видавший виды микроавтобус. Он был грузовым, без пассажирских мест. Из кабины выбрался прилично одетый, стройный усатый мужчина лет тридцати и стал нервно прохаживаться по стоянке, бросая быстрые взгляды по сторонам. Это был Алим Карани. Поскольку ладони у него потели, он постоянно проводил ими по брюкам, но лицо старался сохранять абсолютно невозмутимым, даже скучающим.

Через пару минут к нему подошел мужчина постарше, одетый в новехонькую, с иголочки форму пилота авиакомпании «Пакистан Интернешнл Эйрлайнз». Он тоже держался подчеркнуто спокойно, однако, если бы кому-то вздумалось присмотреться, можно было заметить, что левое веко у летчика подергивается. Аббас Рахман провел бессонную ночь в своем гостиничном номере.

– Все как договаривались? – спросил он, не здороваясь.

– В автобусе пять дорогих восточных ковров, – ответил Алим. – Их надо погрузить в самолет.

– Я понимаю.

– Где грузчики?

– Сейчас будут.

Алим потер ладони и снова завертел головой, проверяя, не подкрадывается ли кто-нибудь к нему.

– Успокойся, – сказал ему Рахман, – я никому ничего не сказал. Разве я враг самому себе?

– Ты не сказал, а другие? Те, с кем ты договаривался?

– Получив деньги, они будут немы как рыбы. Им не хочется сесть на скамью подсудимых.

– С дежурным по аэропорту тоже удалось договориться?

– Слава Аллаху, да. – Внимательно осмотревшись, Рахман подождал, пока мимо пройдет британский экипаж, потом сказал: – Ваша задача облегчается. Самолет полетит наполовину пустым. Будет всего семьдесят два пассажира.

– Это хорошо, – кивнул Алим, вытерев ладони о ляжки. – А сколько человек экипажа?

– Я и помощник, или, как говорят, второй пилот. Плюс один стюард и две стюардессы.

– Так мало?

– Облегченный вариант, – пояснил Рахман. – Салон ведь не заполнен под завязку. – Из-за нервного стресса и бессонницы он чувствовал себя слегка не в себе, словно накурился дурман-травы или пожевал наса. Голос собеседника доносился до него издалека, окружающий мир казался слегка нереальным.

– Повезло, – заметил Алим и в очередной раз вытер ладони.

– Они там не задохнутся? – спросил Рахман, кивнув на фургон. – Я имею в виду твой десант.

– В коврах дырки прорезаны. Дышать можно.

– А как они будут выбираться?

– У всех пятерых при себе ножи. Но ты должен будешь открыть люк грузового отсека.

– Без тебя никак не догадался бы, – саркастически произнес Рахман.

Алим насупился.

– Деньги остались? – спросил он.

– Нет. Все ушли.

– Я так и знал.

– Деньги понадобятся еще, – заявил Рахман.

– Это еще зачем? – подозрительно уставился на него Алим.

– Мой второй пилот. Рахат Аквар. Он тоже захочет войти в долю. А ты как думал?

– Он получит пулю, а не деньги, – зло бросил Алим. – Откроешь кабину, когда выпустишь моих людей.

– В кабине стрелять нельзя, – покачал головой Рахман. – Знаешь, сколько там чувствительных приборов? Стоит повредить один, и вся система может выйти из строя.

– Твоего напарника выведут из кабины, я предупрежу.

– В салоне тоже стрелять нежелательно. Если пуля пройдет мимо…

– Что будет? – насторожился Алим.

– Все зависит от того, куда именно она попадет, – стал объяснять Рахман. – Дырка в обшивке не так страшна, как думают дилетанты. Корпус «Боинга» сделан из вязкого сплава. Образуется утечка воздуха, но у нас есть система наддува. А вот разбитое окно… Это может стать действительно серьезной проблемой. Давление в салоне уравняется с забортным в течение нескольких секунд. Мы летаем на высоте девяти-десяти километров. Это выше, чем Эверест. Воздух там разреженный, поэтому без кислородных масок все потеряют сознание. Но даже не это самое опасное. – Рахман мрачно посмотрел на Алима. – Внутри стен и пола полным-полно проводок. А еще не следует забывать про топливные баки. Достаточно искры от поврежденного провода. Нет, стрелять в самолете – самоубийство.