Авимелехов

Подобно легкому раскату грома прозвучал его голос по церкви.

-- Владыка! Я грешник... грешник окаянный, не дерзаю смотреть в лицо твое!

И он снова хотел грохнуться в ноги.

Но владыка быстрым движением руки остановил его.

-- Человек божий, как зовут тебя?

-- Леонтий.

-- А по отчеству?

-- Михайлович.

-- Слышал я, Леонтий Михайлович, и сам чувствую, что одарен ты от Господа талантом многим.

Он помолчал.

-- Спой мне что-нибудь.

-- Владыка, у меня... -- растерянно бормотал великан, -- у меня сегодня... голос...

-- Ничего! Спой, спой для владыки.

Он обернулся к благочинному.

-- Дайте ему спеть "Иже Xерувимы " Бортянского. Ноты дайте.

Но великан поспешно сказал:

-- Я и без нот наизусть знаю.

Он стоял перед владыкою, странный  и нелепый в своей растерзанной одежде, с лохматой головой, еще недавно хмельной, но уже протрезвившийся от неожиданного приключения. Он смотрел растерянно и испуганно. Но, когда начал петь, сначала голосом хриплым и неуверенным, он как-будто позабыл обо всем на свете. Голос крепнул, рос, становился чистым, звучным и поражал своей красивой силой. Стали отзываться окна и звякать в унисон какие-то металлические предметы. Как-будто вздрагивала и, вздыхая, затихала сама церковь, слишком маленькая для громовых волн его голоса.

Владыка слушал, склонив голову, недвижный.

Молчание царило некоторое время в церкви, когда певец кончил; владыка, повернувшись с растроганной улыбкой к благочинному, произнес потихоньку;

-- Я чувствую себя на небесах: так ангелы поют славу пред престолом Божьим!

Благочинный задумчиво опустил глаза.

Владыка ласково взглянул на певца.

-- Женат? -- спросил он.

Тот взглянул удивленно.

-- Нет, владыка.

-- Женись. Даю тебе две недели сроку. Через две недели явишься ко мне. Посвящу тебя в протодьяконы.

При этих словах по церкви пошел легкий шумок, а Северозападов, как от змеи, отскочил от великана и горделиво-гневной походкой отошел сначала на клирос, а потом в алтарь. Великан же, пораженный и растерянный, смотрел на владыку, не веря слуху своему.

-- Владыка, -- сказал он тихо, -- я необразованный.

Владыка улыбнулся.

-- У тебя дар Божий.

Тогда великан грохнулся в ноги владыке и неистово закричал с буйными слезами в голосе:

-- Владыка, владыка святый, я недостоин! Я грешник... грешник от юности моей... и умру грешником!

-- Раскайся.

-- Не могу... владыка святый!

Он кричал, как бы в отчаянии, повергнутый у ног владыки, не поднимая лица.

-- Я пьяница... пьяница, владыка святый, разве вы не видите?!

И замолк.

Слова в церкви наступило молчание.

Владыка тихо сказал.

-- Это -- слабость художественных натур, что ж сделаешь. Но я буду молиться за тебя и возьму тебя на свое попечение, Бог даст, и исправишься.

Благословил его, лежащего:

-- Встань и исполни волю владыки. Только вот фамилия твоя... как?

-- Икотов.

-- Неудобная. Отныне ты будешь...

Улыбнулся.

-- Авимелехов!

И, как-бы вспомнив что-то, повернулся к священнику.

-- А где ваша дочь, батюшка?

-- Здесь, владыка.

-- Она девица?

-- Да.

-- Позовите ее сюда.

Когда черноглазая нагайбачка, вызванная из толпы отцом, подошла к владыке, он ласково кивнул ей головою и сказал:

-- Дочь моя, назначаю тебе в мужья этого человека.

Как бы ожидая ответа, смотрел на нее.

Она взглянула с ужасом, губы её дрожали, но не могли произнести ни слова.

Владыка обратился к Авимелехову.

-- А тебе назначаю ее в жены.

За все время великан не был поражен так, как в этот моменты все лицо его вспыхнуло и загорелось неудержимой радостью. Он робко взглянул в сторону девушки и неуклюжим жестом сталь приглаживать волосы.

Владыка приказал священнику, растерявшемуся от радости, не замедлить совершением брака и подготовкой Авимелехова в дьякона, широким жестом благословил народ.

И уехал.

* * *

... Из Авимелехова вышел великолепный протодьякон, -- гордость владыки. Слава о нем гремела далеко. Даже черноглазая нагайбачка, много плакавшая до брака, примирилась с ним и полюбила своего неуемного мужи. Бросил он и пить под неусыпным влиянием владыки, не спускавшего с него глаз. Но раза два-три в год, особенно весною, он впадал в великую тоску и предавался буйному запою. Он тосковал по горам, уходил из-под всех запоров, блуждал по улицам, ища простора, сражался с фонарями, выворачивая их из тротуаров, и с открытой грудью шел на полицейских.

-- Ши-р-р-р-р-ре бе-е-рр-ри-и!

Не раз составлялись протоколы на "злодейские поступки" Авимелехова и гражданские власти сносились с духовными.

... Но владыка покрывал его...

----------------------------------------------------

Первая публикация: журнал "Огонек" No 2, 1916 г.

Исходник здесь:Фонарь. Иллюстрированный художественно-литературный журнал.