Авоська с Алмазным фондом

– Ну, раз вы сами сказали… Подчеркну еще раз: я озвучиваю досужие разговоры. Якобы Петр организовал подпольный дом свиданий. Гетеры там работают вахтовым методом, а когда зэки деньги спустят, Горелов отвозит «сотрудниц» в Игнатьево, сажает в поезд, и адью. Нормальные люди давно из Балуева убежали, там остались прислужники Петра. Еще у нас шепчут, что Горелов и Вениамин Михайлович Вилкин помогали беглым заключенным – предоставляли им ночлег в мотеле, а потом тайными тропами уводили в Савостьево. Это большой город в тридцати километрах от Игнатьева, оттуда можно уехать на машине куда угодно. Вокруг деревни Балуево леса, болота, пройти через них тому, кто не знает дороги, без шансов. Трясина очень часто выглядит безобидной зеленой лужайкой, а ступишь раз-другой на травку – она чавкнет и засосет. Кричи не кричи – никто не услышит. Народ даже болтал, что Вениамин Михайлович и Петр – члены большой организации, способствующей побегам. Когда Иру к нам привезли, я ее расспрашивать стала, осторожно так. Она после гибели родителей очень переживала, в милиции в обморок упала, в больницу угодила и лечилась недели две. Но я‑то знаю, что в таких ситуациях человеку надо выговориться, чтобы стресс снять. Ира рассказала мне кое-что. Люди к ее отцу приезжали редко, в основном один мужчина из Москвы, тот самый дядя Дима, о котором я вам уже рассказывала, он малышке всегда вкусные конфеты привозил, а в последний раз преподнес куклу невиданной красоты. Ирочка ее с собой в наш интернат привезла и с игрушкой не расставалась. Ира всегда с ней на ежегодных фото снималась. Сейчас покажу.

Мария Алексеевна вынула телефон, продолжая говорить:

– Я сентиментальна, люблю рассматривать снимки, вспоминать хорошее. В прошлом году бывшие воспитанники сложились и на юбилей подарили мне дорогой мобильный, закачали туда кучу фото. Вот, смотрите, это Ира, Оля и Майя… А вот снимок перед их выпуском… Ира с куклой…

– Игрушка была очень дорога Вилкиной, – согласился я, доставая свой сотовый. – Можете мне фотографию переслать? Вот мой номер.

– Пожалуйста, – согласилась Мария Алексеевна и начала нажимать пальцем на экран. – Ой, что-то не отправляется.

– Очевидно, в поезде Интернета нет, – догадался я. – Ничего, подождем остановки в большом городе.

– У Вилкиных на участке стоял домик без окон, подходить к нему девочке строго-настрого запрещалось, – продолжала Белкина. – А вот Костя там в последние два года много времени проводил. И родители Ирочки постоянно в постройке торчали. Избушку ту, как и все остальные, что на территории мотеля находились, кто-то после смерти Вилкиных сжег. Ира хотела кое-что из дома взять в интернат, ей сказали: случился пожар, вещи сгорели. Девочка не поверила, впала в истерику. Участковый свозил ее на пепелище, чтобы она убедилась. Вернувшись, Ира рассказала мне о том, что видела, и закричала: «Хорошо, что моя кукла жива осталась, я ее с собой взяла!» Никаких преступников девочка в мотеле не видела. Думаю: Вилкины ничем плохим не занимались. А вот Горелов… он Балуево в вертеп превратил, до сих пор там появляются бывшие зэки. Петр к Вениамину Михайловичу иногда приезжал, его Ира помнила. Похоже, родители Иры были люди странные, не сумели детям любовь друг к другу привить, вот Костя и бросил сестру.

Мария Алексеевна грустно улыбнулась.

– Уж вы простите, что-то я разнервничалась, непоследовательно излагаю, прыгаю туда-сюда, зачем-то Горелова приплела, опять про дядю Диму заговорила. Хорошо хоть, тетю Фею не упомянула.

– Вы прекрасный рассказчик! – восторженно похвалил я Белкину. – Это замечательно, что вы повторяете информацию!

– Иван Павлович, мне чудится или у вас сумка шевелится? – удивилась она.

Я нагнулся, расстегнул молнию саквояжа, оттуда выскочил пес и моментально напрудил лужу.

– Извините, – смутился я.

– Ерунда, – засмеялась Мария Алексеевна. – Какой хорошенький! Приятно, когда человек не покупает дорогую породистую собаку, а берет дворняжку.

Мне не хотелось возражать воспитательнице и сообщать, что шельмец является обладателем говорящей о длинной родословной многоэтажной клички, которую я повторить не способен, а тем более упоминать, что «дворняжка» наверняка обошлась моей маменьке в солидную сумму.

– Ой, какая лапочка… – засюсюкала Белкина.

Безобразник запрыгнул на полку и стал лизать Марии Алексеевне руки. Та забеспокоилась:

– Он же голодный! Когда вы его кормили?

– А сколько раз нужно давать псу еду? – в свою очередь поинтересовался я.

– Взрослым особям два раза, утром и вечером, щенкам чаще, – пояснила Белкина. – Хотя я могу ошибаться, у меня животных нет. Песик толстенький, похоже, хорошо кушает.

Я присмотрелся к весело бегающему по купе барбосу. Мне кажется, или он округлился в боках? Может, сожрал в гостинице еще что-то, кроме пирожков и зубной пасты?

– Как его зовут? – спросила Мария Алексеевна. – Или это девочка?

– Кобель, – ответил я. И неожиданно добавил: – Демьян Бедный.

– Необычно, – пробормотала она, – оригинальное имя.