Авраам Линкольн Охотник на вампиров

Ноб Крик стала местом, где путешествующие по Старой Камберлендской дороге могли переночевать. Сара обустраивала ночлег в одной из построек (на ферме были хижина, сарай и амбар), а Нэнси готовила горячую пищу после заката. Линкольны никогда не брали платы за приют, хотя большинство все-таки вносили пожертвования, либо деньгами, либо, гораздо чаще, товарами, такими, как зерно, сахар или табак. После ужина женщины сразу уходили, а мужчины делали по вечернему глотку виски и закуривали трубки. Эйб, не в силах заснуть, лежал в кровати на чердаке, слушая, как отец угощает гостей из своих, казалось, неистощимых закромов историй, захватывающих приключений времен первых поселенцев и Войны за Независимость, смешных анекдотов и баек, а также правдивых (или частично правдивых) рассказов о его собственных странствиях.

У отца было много недостатков, но здесь он был мастер. Ночь за ночью, я поражался его властью над застывшими в восхищении слушателями. Он рассказывал красочно, с обилием деталей, и в дальнейшем человек мог бы поклясться, что видел это собственными глазами, а не услышал где-то. Я… редко засыпал до полуночи, пытаясь запомнить каждое слово, а потом пытался в той же манере пересказать историю друзьям.

Как и его отец, Эйб обладал даром настоящего рассказчика и, со временем, вырос в такого же мастера. Его способность к живому общению — дар выделять в сухом остатке из обширного комплекса проблем простую, красочную байку — была мощнейшим козырем в его дальнейшей политической жизни.

Путники и сами только ждали случая, чтобы поделиться вестями из внешнего мира. Большинство просто пересказывали статьи из Луисвилльских или Нэшвилльских газет, или повторяли сплетни, услышанные в дороге. «Монотонный бубнеж, как одни и те же пьяницы валятся в одну и ту же канаву — по три раза в неделю тремя разными голосами ». Однако бывали и путешественники, которые рассказывали истории иного сорта. Эйб навсегда запомнил, как однажды ночью трясся под одеялом, слушая рассказ одного французского эмигранта о безумии, охватившем Париж в 1780-м году.

Люди назвали его la ville de smorts, говорил француз. Городом Смерти. Каждую ночь были слышны крики, а каждое утро на улицах находили бледные, с вытаращенными глазами тела, или вылавливали их, распухшими, из каналов, вода в которых становилась красной. Главным образом, это были мужчины, женщины и дети. Несчастные жертвы ничто между собой не связывало, кроме бедности, и во всей Франции не было человека, который сомневался бы в том, как назвать таких убийц. Это были les vampires! сказал он, мы видели их собственными глазами! Вампиры, сказал он нам, были «тихим проклятием» Парижа на протяжении веков. Но теперь, со всем этим голодом и болезнями… так много этих несчастных нищих распихано по трущобам… и наглость их растет каждый день. И голод. А Луи ничего не сделал! Он и его аристократы- pompeux ничего не сделали, в то время, как вампиры делали из его умирающих подданных деликатесы, все это продолжалось до тех пор, пока подданные не перестали понимать всю государственную необходимость такой жизни.