Авраам Линкольн Охотник на вампиров

При его виде меня по-прежнему охватывали раздражение и злоба, но эти чувства, по мере выздоровления, стихали. Он немного ослабил сдерживавшую меня привязь, чтобы я мог садиться самостоятельно. Оставлял у кровати книги, чтобы я мог почитать. Чем больше я узнавал его, тем крепче становилась уверенность, что он не сделает мне ничего плохого. Мы говорили о книгах. О величайших городах мира. Говорили даже о маме. Но больше всего мы говорили о вампирах. У меня было много вопросов о них, так много, что не хватало словарного запаса задать их все. Я хотел знать. Четыре долгих года я блуждал в темноте — полагался на непроверенные сведения и надеялся, что Провидение, рано или поздно, подарит мне долгожданную встречу с вампирами. Теперь представился шанс узнать о них: почему им помогает жить только кровь? Есть ли у них душа? Откуда они появились?

К несчастью, у Генри не было ответов ни на один из этих вопросов. Подобно большинству вампиров, он истратил много времени на исследование своей «родословной» в попытке отыскать Первого Вампира, надеясь, что в случае успеха он сможет приобщиться к некой истине, благодаря которой избавится от своего проклятия. И, как многие до него, потерпел неудачу. Более пытливые и упорные вампиры до него не смогли продвинуться дальше второго или третьего поколения.

— Это, — объяснял Генри. — Результат нашего стремления к одиночеству.

Действительно, вампиры редко общаются с себе подобными. Недостаток легкой крови порождает нездоровую конкуренцию, бродячая жизнь вносит дополнительные помехи и мешает исполнению каких-либо взаимных обязательств. Иногда вампиры могут работать парами, даже группами — но это обычно происходит от отчаяния и почти всегда носит временный характер.

— Касательно нашего происхождения, — сказал Генри. — Боюсь, оно навсегда покрыто мраком. Некоторые верят, что все началось от некоего злого духа или демона, вселяющегося из одной души в другую. А дальше проклятие распространялось уже через кровь. Другие уверены, наше проклятое происхождение идет от дьявола, что живет внутри нас. Большинство же, и я среди них, считают, что это «проклятье» не имеет начала, а вампиры и люди — просто разные формы жизни. Два вида, что просуществовали бок о бок с тех самых времен, как Адам и Ева были изгнаны из Рая. Один из видов наделен сверхсилой и долгой жизнью, другой, более хрупкий и недолговечный, превзошел первых числом. Единственное, в чем я уверен — мы никогда не узнаем правды.

Когда встали вопросы о быте вампиров, здесь Генри оказался опытным экспертом. У него был настоящий дар, и его объяснения всех тонкостей их существования были понятны даже для такого молодого человека, как я. Дар заставить прочувствовать, что такое бессмертие.

— Смертные связаны временем, — сказал он. — Значит, у них рано или поздно появится необходимость спешить. Это определяет их приоритеты. Делать вещи, которые кажутся наиболее важными, крепче держаться за то, что дорого. Их жизни идут периодами, связаны ритуалами и ответственностью. И, в завершении, их ждет конец. К чему же тогда была спешка? А цели? Зачем тогда любовь?

Первые сто лет, это нечто, о, да. Одно бесконечное утоление своих потребностей. Мы становимся искусными мастерами охоты — учимся, как правильно забрасывать сеть, и как получать наслаждение от добычи. Мы путешествуем, созерцая в лунном свете чудеса цивилизации, а также сколачиваем небольшое состояние, забирая драгоценности у несчастных жертв. Мы утоляем каждый каприз плоти… о, как это приятно.