Авраам Линкольн Охотник на вампиров

Белый свет и искры наполнили мрак улицы. Вампир отскочил назад и зажмурился — Джек оказался свободен. Я присел, схватил свой топор и вновь встал на ноги. Лезвие топора вонзилось в грудь вампира с треском ломающихся костей и свистом сжатого воздуха, что вырвался из легких, демон стал падать, одной рукой пытаясь вытащить рукоять, другой опираясь о землю, чтобы окончательно не распластаться. Я позволил Мортире выпасть из пальцев и догореть на мостовой, после чего вытащил топор из груди вампира. На его лице появился знакомый страх. Страх перед тем, что его ждет — адом или забвением. Но для меня подобное зрелище было уже не интересно. Я занес топор над головой и ударил еще раз.

Джека трясло от макушки до носков ботинок. Он едва избежал смерти, и ему было нелегко успокоиться. Из головы не шли замеченные краем зрения черные глаза и белые клыки. Всю дорогу домой, он не мог сказать ни слова. Да и никто бы не мог. Они приехали в Нью-Салем после заката, и вдруг Джек, которому пора было сворачивать в сторону Клари Гроув, натянул поводья и направил коня в сторону бакалейного магазина.

— Эйб, — сказал он. — Я хотел бы узнать все о том, как убивать вампиров.

6. Энн

Я чувствую, насколько слабы и беспомощны были бы любые мои слова, чтобы утешить Вас, и тем ослабить Ваше горе… Я молю Отца нашего Небесного, чтобы он смягчил муки тяжести Ваших потерь и оставил одни лишь светлые воспоминания о тех, кого Вы любили и утратили.

Авраам Линкольн в письме Лидии Биксби, матери двоих сыновей, убитых во время Гражданской Войны США

21 ноября 1864 г.

I

Нью- Салем рос не так быстро, как рассчитывал Дентон Оффатт; с тех пор, как он открыл здесь лавку, население городка даже уменьшилось. Сангамону по-прежнему было далеко до «новой Миссисипи». Навигация по нему оставалась предприятием рискованным, и все, кроме нескольких, пароходы предпочитали более широкие реки на юге, перехватывая богатых пассажиров и грузы. К тому же, в Нью-Салеме был еще один магазин, расположенный ближе к центру, и потому забравший большую часть покупателей. Когда весной 1832-го вскрылся лед на Сангамоне, лавка Оффатта разорилась окончательно, и Эйб остался без работы. О его злости по этому поводу свидетельствует запись от 27 марта:

Распрощались [с Оффаттом] сегодня утром, последние товары проданы, или отданы за полцены; свои вещи перевез к Херндонам — пока не найду стабильный заработок. Меня не волнует, что он будет делать дальше. Я не чувствую ни какой печали в связи с его отъездом, как и ни малейшего желания ехать вслед за ним. Я никогда не сидел сложа руки, не собираюсь и теперь. Я решил остаться. Мне обязательно повезет.

Как всегда, слова Эйба не расходились с делом. Он занимался всем, что может принести хоть какие-то деньги. Ставил изгороди. Расчищал землю. Строил амбары. Здесь на пользу оказалась дружба с Парнями из Клари Гроув, которые делали четкие внушения его будущим работодателям. Как «человек топора» он нашел работу даже на одном из сангамонских пароходов — стоять на носу и крушить любые преграды, замедляющие ход на север. И, несмотря на все это, он никогда не прекращал охоты.