Авраам Линкольн

Пришла пора новых забот. Авраам засел за изучение принятой на съезде партийной платформы. Программа была составлена так, что выглядела привлекательно для самых разных социальных групп. В уступку консерваторам республиканцы смягчили формулировку пункта против распространения рабовладения на Территориях США: в программе 1856 года они собирались «безусловно обязать Конгресс» не пускать рабовладение на Территории, а в программе 1860-го — только запретить Конгрессу и местным законодательным органам разрешать рабовладение на Территориях. Для тех, кто собирался трудиться на собственной земле, планировалось провести особый закон — «Акт о гомстедах», позволяющий любому гражданину США приобретать за весьма умеренную цену участок принадлежавшей государству земли для её обработки. Желанное для Юга возобновление работорговли объявлялось преступлением (рабов тысячами ввозили контрабандой), однако право каждого штата на свои «самобытные институты» (читай: право Юга на рабовладение) подтверждалось. Территорию Канзас предлагалось поскорее принять в Союз в качестве свободного штата. Ещё один волнующий всех вопрос — о таможенных пошлинах — предлагалось решить в пользу сдержанно протекционистского тарифа. Это было на руку промышленникам Севера, однако «умеренность» позволяла успокоить и экспортёров сырья с Юга. Сам Линкольн ранее выступал за «умеренный, тщательно выверенный протекционистский тариф», который бы не стал «постоянным предметом политических склок, споров, неопределённостей и перемен», ведь именно из-за таможенных тарифов в 1832 году была предпринята первая серьёзная попытка южных штатов покинуть Союз. Иммигрантов должны были привлечь предложения не ограничивать въезд в страну и гарантировать приехавшим получение гражданства.

Линкольну как «старому вигу» было приятно увидеть специальные пункты о необходимых Северо-Западу «внутренних улучшениях», за которые он сражался ещё в начале своей политической карьеры. Помимо обустройства речных русел и берегов для навигации (где ты, гудок парохода «Талисман»?) предполагались организация регулярного почтового сообщения от океана до океана и, главное, строительство трансконтинентальной железной дороги. Это было принципиальное отличие от идей демократов, придерживавшихся в делах экономики принципа приоритета частной инициативы над государственным вмешательством.

Из программы партии было совершенно понятно, что её кандидат будет бороться за высший пост только от имени «свободной», нерабовладельческой части страны. Это вовсе не лишало его шансов. Очень много зависело от того, как пройдёт выдвижение главного конкурента, кандидата от правящей Демократической партии, которым, судя по всему, должен был стать сенатор Стивен Дуглас.

Сенатор был не на шутку обеспокоен. Раскол в Демократической партии был особенно заметен на фоне единства республиканцев. Как когда-то виги, демократы оказались разобщены проблемой рабовладения. К тому же Дуглас нажил себе врагов в лице президента Бьюкенена и его сторонников-«буканиров»: ему не могли простить противодействия проюжной «лекомптоновской конституции» для Канзаса. Более того, «фрипортская доктрина», обеспечившая Дугласу победу в недавней борьбе за место в сенате, теперь стала работать против своего автора. Как говорил один сенатор из Индианы: «Эту группу людей, именующих себя „антилекомптоновские демократы“, я считаю и буду считать аболиционистами, прогнившими во всех смыслах этого слова. Мне претит оппозиция любого из них, начиная с лживого лицемерного демагога-предводителя Дугласа и заканчивая самым жалким щенком из их своры».

На Юге «фрипортская доктрина» вызывала неменьшую ненависть, чем республиканская идея о федеральном запрете на распространение рабовладения. Несмотря на то, что Дуглас имел здесь немало сторонников, радикальные апологеты рабовладения сделали ставку на принцип «всё или ничего»: либо захватить лидерство в демократической партии и поставить у руля «своего» президента, либо разрушить партию и, в случае вероятной после этого победы республиканцев, объявить о выходе из Союза. Одним из поборников лозунга «Нет доминированию Севера!» был Роберт Ретт из Южной Каролины, давний пламенный сторонник создания независимого государства южных штатов, другим — вспыльчивый Уильям Янси из Алабамы, обуянный мечтой «воспламенить сердца южан, наставить их умы, внушить смелость — и в нужный момент единой скоординированной акцией поднять хлопковые штаты на революцию»^{347}. Их союз повлиял на исход партийной конференции демократов, собравшихся для выдвижения кандидата в президенты в Чарлстоне (Южная Каролина) 23 апреля 1860 года, на три недели раньше, чем республиканцы.