Аврия. Второй курс

Если быть точнее, то свойств у кокона было всего два, из основных. Так вот, первое свойство было таково, что оно поддерживало жизнь в теле до тех пор, пока в нём была хоть крупица энергии. Если говорить современным языком, то представляло собой этакий аналог темпорального поля, в котором всё замирало. Правда в этом мире не знали такого понятия, тут было в ходу слово стазис.

Вторым свойством этого кокона было, собственно, лечение. Но так как основные силы и энергия тратились на поддержку поля, то понятное дело лечение было слабым. Однако, пи наличии постоянной подпитки, со временем, зависящим от степени повреждения организма, оно могло залечить любые раны.

Справившись и с этой задачей, благо серьезно раненых было не особо и много иначе он мог и не справиться. А так удовлетворённо кивнув сам себе головой, он махнул рукой, от чего созданная им карта, просто осыпалась кучей песка. Которая на общем фоне даже никак не выделялась. После чего он повернулся и шагнул во внутрь выросшего прям у его ног очередного песчаного урагана. И только его печальный вздох разнёсся по пустыни, ему опять придётся искать оазис, которых в этой пустыни не так уж и много. Когда же он выйдет из этой чертовой пустыни, именно такими были его мысли.

Если бы в этом уголке был хоть один приличный маг земли, и если бы он смотрел в эту сторону, то он смог бы увидеть много странного. Помимо странного дервиша, что быстро и по прямой удалялся от оазиса, в котором совсем недавно отгремела битва. Он смог бы заметить двадцать два саркофага, что излучали странный зеленоватый свет. Все они следовали за этим странным ураганом, только под толщей песка.

Но таких специалистов в округе не было. А потому этот странный дервиш так и остался никем незамеченный и только из-за горизонта донёсся слабый шепот несомый ветром.

— Подождите ещё немного, — нес он в себе, — я смогу вас вылечить.

Год назад в месте крушения небесного корабля.

Я всегда пробуждался мгновенно, то есть, момент между моим сном и пробуждением был всегда настолько маленький, что его можно считать, что и нет совсем. Так что и сейчас я сразу очнулся и вспомнил что именно с нами случилось. Даже боль, что накатила на меня при пробуждении не заставила меня и на миг забыть о трагедии. От чего я, завыл.

Не знаю, чего в моём вое-вопле было больше, физической или же душевной боли. Но как резка я завыл, так же резко и замолчал. Мой сосуд души был вычерпан до суха, руки, ноги и глаза не хотели мне подчиняться. А потому у меня осталось только одно средство узнать, выжил ли ещё кто-то кроме меня самого. Но чем больше я вслушивался в пустоту, тем больше мне казалось, что я схожу с ума от этой тишины.

Мне она казалась абсолютной. Но на самом деле это оказалось не так. Всё оказалось ещё хуже. Чем больше проходило времени, тем больше я понимал, что и мой слух меня подводит, а точнее он отсутствует. Я понял, что мои барабанные перепонки лопнули, только когда почувствовал, как стекает кровь из моих ушей.

Я надеялся, что именно почувствовал, а не то, что это мне не привиделось. Только меня всё больше снедал вопрос, а как же тот дикий вопль-вой, что я издал в самом начале, я же его слышал. Но нет, я не мог его слышать с такими-то ушами. А значит и крика не было. Почему я так решил, ведь я мог его просто не слышать. Да всё просто, моя челюсть была сломана и просто не способна издавать даже и малейшего звука.

Чем дольше я лежал, тем больше удавалось узнать о своём состоянии. И чем больше я понимал, тем больше удивлялся, как я вообще смог выжить. Нет, даже не это меня сейчас смущало больше всего, как я до сих пор не загнулся и почему до сих пор бодрствую. Судя по судорожному дыханию, о котором я сужу по нервно дергающейся грудной клетке. Мои собственные ребра сделали шашлычок из моих легких.

Руки и ноги я не чувствовал с самого начала, но если я ощущал, как движется моя грудная клетка, то какая-то часть моего позвоночника ещё была целой. А это значит, что по крайней мере руки меня должны слушаться, значит что-то с самими руками. Возможно, я не только их сломал, но и выбил из суставов, плюс время что я провёл в отключке, вот и причина почему я их не чувствую.

Так мои мысли и метались в темноте зажатого в израненном теле разума. Ровно до тех пор, пока я чётко не услышал щелчок. Это был как гром среди ясного неба. Судя по судороге, содрогнувшей моё тело, это на место встала одна из сломанных мною костей. Но этого просто не могло быть. В моём теле не осталось и грамма маны, так что и на исцеление я не способен. А значит меня кто-то лечит.

Мысли начали роиться у меня в голове. Они загорались как сверхновые, но также быстро тухли, сменяя одна другую. Но была одна, что не давала мне окунуться в блаженство надежды, а кто те, что меня лечат, за наших или за ваших они? И если бы не эта мысль, я бы точно утонул в нирване беспамятства. А так я продолжал на усилиях воли держаться за своё сознание. И как выяснилось в последствии именно это и помогло мне выкарабкаться, но тогда я этого не знал.