Аврора Горелика (сборник)

Ты слышишь, роднульча, что играет Дом? Это концерт Алессандро Марчелло, тот же самый, что напевал один холозагор, когда спустился с горы в Нью-Гемпшире семьдесят семь лет назад. Что за странный день – все время я слышу какие-то отголоски старины. И потом, эти «интересные встречи», они становятся все более и более ошеломляющими… Можно было бы сказать, что это все трюки вирту, если бы не было очевидно, что тут действует более тонкий состав.

НАТАЛЬЯ АРДАЛЬОНОВНА

Ничего тут не действует и ничто не бездействует. Ничего тут нет невероятного и ничего вероятного. Нет никакого состава и никаких тонкостей. Нет тут ни тутто, ни зеро. И «нет» тут отсутствует, и «да» не присутствует. Ты понимаешь, что я хочу сказать, роднульча?

МСТИСЛАВ ИГОРЕВИЧ

Что-то мелькнуло, роднульча, похожее на понимание. Мелькнуло и исчезло. (Встает, прогуливается по веранде, останавливается у открытой стены.)

За террасой уже вовсю цветет кипрская ночь. Свет луны и лучи Овала пронизывают потемневшее море. Ветер колышет верхушки кипарисов. Наталья Ардальоновна внимательно смотрит на мужа.

НАТАЛЬЯ АРДАЛЬОНОВНА

Как я счастлива, роднульча, что ты все-таки нашел меня тогда в Лиссабоне шестьдесят девять лет назад. И отбил у своры диких мужланов, и прежде всего у дикого призрака Ильича Гватемалы. Ведь я же просто изнемогала, просто чахла в неволе, в плену у классика циклопического реализма. И вдруг явился ты, свободный, легкий, пространством и временем полный, с мешком, набитым миллиардами баксов. Как это здорово, когда за тебя платят непостижимо огромную сумму! Как я счастлива, что мы с того дня уже никогда не расставались! После этих стихов о душе ароматов, что я читала вместе – подумай только, с Пушкиным! – я сейчас смотрю на тебя, старого пукалку, и будто вижу, как твоя душа расцветает рядом с моей, и так счастлива, словно наш Гость сегодня что-то важнейшее в нашей жизни освятил.

МСТИСЛАВ ИГОРЕВИЧ

Вот теперь я все ближе тебя понимаю, моя роднульча. Странно, сегодняшний день начался как обычная рутина дряхлости: все эти стычки, приступы маразма, подзарядки от Фьюза, общественная деятельность за морями, – однако с самого утра я чувствовал, что возникнет что-то новое. Знаешь, сейчас меня не гнетет ничего, даже присутствие Вторых. Ну пусть, мы, может быть, совершили глупость, но главное состоит в том, что мы вместе, мы неразделимы, и я теперь смело могу задать вопрос, от которого всегда бегу. Дом, сколько мне осталось жить?

ДОМ

Боюсь, что нисколько.

Наталья Ардальоновна встает и начинает медленно приближаться к мужу.

МСТИСЛАВ ИГОРЕВИЧ

Так. Ну хорошо, нисколько. Но сколько все-таки дней осталось?

ДОМ

Боюсь, что ни одного.

МСТИСЛАВ ИГОРЕВИЧ

Вот так? Ни одного? (Его начинает трясти.) Сколько часов?

ДОМ

Боюсь, что ноль часов.

Наталья Ардальоновна приблизилась к мужу и взяла его за руку.

НАТАЛЬЯ АРДАЛЬОНОВНА

Сколько минут?

ДОМ

Пятьдесят. Пятьдесят. Пятьдесят. (Исторгает что-то похожее на короткое рыдание.)

Мстислав Игоревич тигриной походкой, таща за собой жену, подходит к одной из стен.

МСТИСЛАВ ИГОРЕВИЧ

Сломалась ты, что ли, проклятая штука? Не понимаешь вопросов?

ДОМ

Я не штука, Слава. Я все понимаю. Жить вам осталось сорок девять минут.

МСТИСЛАВ ИГОРЕВИЧ

(угрожающе). А ты не подумал, что с ней будет, с Какашкой? Куда она без меня денется?

ДОМ

Наталья Ардальоновна уйдет вместе с тобой, Мстислав Игоревич. По каким-то причинам вы умрете одновременно.

НАТАЛЬЯ АРДАЛЬОНОВНА

Какое счастье! (Обнимает мужа.)

МСТИСЛАВ ИГОРЕВИЧ

(дико воет). Н-е-е-т!

НАТАЛЬЯ АРДАЛЬОНОВНА

По тем причинам, что мы с тобой одно, мой роднульча. Мы прожили с тобой жизнь в любви и умрем одновременно, как в сказках наступает конец: они жили счастливо и умерли в один день. Выше голову, роднульча! Никто не может отнять права на гордо поднятую голову!

ДОМ

Это верно.

НАТАЛЬЯ АРДАЛЬОНОВНА

Даже если башка трясется.

МСТИСЛАВ ИГОРЕВИЧ

Сколько осталось?

ДОМ

Сорок семь минут.

МСТИСЛАВ ИГОРЕВИЧ

Значит, у нас еще есть время распить бутылку шампанского?

ДОМ

Вполне достаточно. Идите в спальню, мои роднульчи. Выпейте шампанского и ложитесь вместе в постель. Обнимитесь, прижмитесь друг к другу и умирайте.