Аврора на теплоходе

На пристани, куда пошёл папа, стояло несколько человек, папа разговорился с ними, они шутили, смеялись, и недостатка в добрых советах с их стороны не было. Вам надо заехать на лодке вон за тот островок, говорили местные, там рыбы, как крупы в каше. И надо бы идти туда под парусом, а на вёслах папа скоро устанет до смерти. Папа на всё это лишь отрицательно качал головой и сказал, что они всё-таки пойдут за островок на вёслах, так ему привычнее. Он немного повозился с привязью лодки и не без труда, но всё-таки справился с ней, а потом переправил в неё Аврору и Сократа. Мама запрыгнула в лодку сама. Наконец они отчалили от берега, и это было захватывающе интересно. Ведь одно дело — стоять на мостике рейсового теплохода высоко-высоко над морем, и другое — сидеть в лодке. Даже на маленьком «Молодце» палубу и море разделяло немалое расстояние, а на лодке они сидели прямо на воде, которая так близко плескалась. Аврора с Сократом сидели в лодке тихо, им сказали, чтобы они не баловались. Папа грёб мощно, пусть люди на пристани знают, что он на море не впервые. Но лодка, к счастью, шла быстро, течение относило её в сторону моря, и не прошло много времени, как остававшиеся на берегу стали совсем маленькими, а островок, который казался раньше далёким, был уже рядом.

— Мы сделаем так, — сказал папа, — чтобы оставаться на одном месте, ты, Мари, сядешь на вёсла, ты ведь всё равно рыбы боишься.

— Хорошо, — согласилась мама, — давай поменяемся местами, чтобы держаться на одном курсе и не крутиться.

Мама почти переползла к папе и села на весла, а папа, согнувшись в три погибели, пробрался на место, где она раньше сидела. Мама тоже умела грести, и Аврора очень гордилась обоими родителями.

— Сейчас осмотримся. Греби сильнее правым веслом, — говорил папа, — иначе мы в остров воткнёмся.

— Как странно, — говорила мама, — течение несёт нас в море, а ветер относит к берегу.

— Это хорошо, — сказал папа, — иначе мы бы давно уплыли в море — быстрее быстрого… Хорошо, вот леса, а вот и блесна. Посмотрим, что тут у нас получается. Попробуй потабанить, Мари, чтобы леса не лежала так явно на поверхности. Мы уходим от неё, понимаешь?

— Чуть тяжеловато, но я попробую налечь на вёсла изо всех сил.

Мама налегла на вёсла, стремясь удерживать лодку носом вперёд, а папа сидел и напряжённо смотрел на лесу. Аврора смотрела в воду, она была интересная. Вода не была похожа сама на себя. Когда они отходили от пристани, она была блестящей и чуть темноватой, а сейчас — чёрной с маленькими пупырышками. Это когда на неё налетал ветер. Когда они шли за островок, волны были маленькими, но сильными и энергичными, а вот за островком — более спокойными и высокими.

— Я кое-что чувствую, — сказал папа. — Не направляй лодку на лесу! Посмотрим, удастся ли нам поймать завтрашний обед. Больше одной рыбины нам не нужно, если она окажется достаточно крупной, и вот наша кажется мне тяжёлой.

От напряжения мама почти перестала табанить, хотя это ничего не меняло, папа тянул лесу изо всей силы. Он тянул и тянул.

— Вот она, — сказал папа, но потом совсем замолчал: поверх борта лодки Аврора увидела самую безобразную морду рыбы, какую она могла представить себе.

— Ой, — вскрикнула мама, — какая она свирепая!

И это была правда. Рыба держалась на папиной лесе, но как раз в момент, когда он должен был полностью вытащить её, она сорвалась с крючка и ушла в тёмную воду.

— Мне кажется, это был бычок, — сказала мама. — Ой, смотри, Эдвард, как далеко мы оказались от пристани! Я считаю, нам надо плыть домой. Ничего, поедим овсянку и завтра тоже. И волны уже стали большими. Я пока ещё не страдаю от морской болезни. Это что-то новое.

— И что? — спросила Аврора.

— Не скажу, — ответила мама. Она повернула лодку носом к берегу и навалилась на вёсла, но сколько бы она ни старалась, они не сдвинулись с места.

— Давай я сяду на вёсла, — сказал папа, когда он вытянул лесу на борт.

— Нам нужно грести каждому своим веслом, — решила мама, — они такие тяжёлые, что ты даже не представляешь.

— Не глупо, — сказал папа. — Мы справимся.

— А вот и большие волны, — крикнула Аврора. — Сократик, берегись!

Та волна, на которую она показала, подошла, подняла их и бросила вперёд.

— Вот, теперь грести стало легче.

— Да, Авророчка, ты права, — сказала мама.

Но такие большие волны шли редко, они заходили то с одной стороны, то с другой, словно сами ещё не решили, в какую сторону им катиться. Некоторые дрались друг с другом, какие-то ударяли по лодке со стороны, а какие-то — сзади, и каждая решала, куда лодке плыть, и ещё они набрасывались друг на друга, и в том месте, где встречались, выплескивались вверх струёй. Папа повернулся и посмотрел на землю.

— Надо же, как далеко мы уплыли. Я за рыбалкой даже этого не заметил.

— Да, — согласилась мама. — Знаешь, Эдвард, что мне кажется. Нужно грести к тому самому островку и постоять за ним и, если погода чуть наладится, снова плыть к берегу. Ты же знаешь, что к вечеру море становится спокойнее.