Аврора. Заря сгорает дотла (СИ)

Но этот очаровательный подлец схватил ее за лодыжку и потянул на себя. За что снова схлопотал тапком в лоб, только куда сильнее. Сзади раздался вскрик, бульк и — Кастеллет отвалился. Бульк?.. Аврора ахнула и бросилась к берегу темной подземной реки. Не видать ни Кастеллета, ни зги.

— Чак!!!

Она поспешно развернулась и засеменила к выходу из дыры-пещеры многострадальными коленками. Но сейчас не это важно! Она… убила человека?.. Того смешного франта с экскурсией по Мерчевилю и презепе? Того типа в шароварах и с калебасом чая на крыше на рассвете, что сжег все запретные бумаги в переносном фонаре?.. Который…

Дыра в небо, водопад, зеленая долина и снова эта воздушная влага… Ро выглянула с опаской, и у нее закружилась голова.

— Чак!..

Она ведь останется здесь совсем одна…

Ро легла на каменный мокрый пол пещеры прямо рядом с рекой, падающей водопадом, и тихо заплакала. На солнечном свету водяная пыль превращалась в прозрачную радугу.

— Со Странником ты поступишь так же? — раздался невозмутимый голос.

Ро вскочила и больно ударилась головой о свод. Чарльз-Чак висел на своем куске каната чуть выше дыры (конец веревки куда-то делся) и с интересом взирал на нее сверху. Ухмылялся, и с него текла вода, капая туда, бесконечно вниз.

— Ты… как?! Вот это все…

Нижняя челюсть неудобно дрожала. Жив. Слава… Видящему. Или крепким рукам эрла с разбойничьим прошлым. Хотя нет… их славить нечего. Да и вообще — радоваться нечего!

— А вот так, — Чак даже умудрился пожать плечами. — Я, знаешь ли, живучий. Так что больше убивать не пытайся. Вдруг разозлюсь. Так что его ждет?

— Кого?

— Странника. Ведь ты поэтому меня пыталась укокошить?

Ро набычилась.

— А тебе что? Ты ведь не он.

— Раз я тебе не нравлюсь, то ты определенно сдашь его Фаррелу. Потому что ОН уж тебе точно нравится.

— Ты лезешь не в свое дело, Чак, — процедила Ро сквозь зубы и попятилась обратно в пещеру.

Нравится ей! Заладили. Фаррел ли, Кастеллет ли… Нашли время романтику строить! Тут, вообще, мир на грани распада, оба они — идиоты с политическими забобонами, а еще у нее своих собственных проблем хватает.

Так что отвалите, ребята!

Чак легко съехал по канату на уровень пещеры и, качнувшись, поймал ногой землю, подтянулся и шлепнулся, оставляя лужу. И вот — снова рядом, но протискивается вперед, заставив Аврору вжаться в стену и намочив подол ее платья.

— Я всегда лезу не в свое дело. Пропусти-ка теперь вперед меня. Теперь мой черед убивать в лоб.

Аврора отпрянула в сторону. Но там была дыра. И она просто посторонилась.

— Я… не пыталась тебя убивать!

— Ага, конечно… Так за что там такая ненависть к Страннику?

— Ненависть?! Я?! Да говорю ведь — я убивать тебя не собиралась, ты просто руки распускал…

А Страннику она вроде как симпатизировала, несмотря на всякое… Но не говорить же этого Чаку.

Он полз впереди, она позади. И тоже любовалась… гм… шикарным видом. Ро повернула голову в сторону подземного потока, бурлящего справа и напоминающего о себе — кроме шума — последними отблесками света, и буркнула:

— А Странник разваливает империю.

— И что в ней хорошего?

— А что хорошего в революциях и кровавых бойнях вроде восьмого изъяра? Погибают люди!

— Плевать на людей. Ты была в Вестланде. Видела это новое поколение? Они боятся новой власти и слово сказать. Что в целом и неудивительно, после восьмого изъяра и событий прошлого. Не-ет. Безопасней смотреть императрице и ее псу в рот, кивать и делать вид, что так и надо...

Обычно медоречивый Кастеллет вдруг зазвучал жестко, как наждак.

- А Исмее с Вайдом только того и надо, теперь они правят миром. Миром глупых безвольных кукол, которым все, что нужно — это престиж, статус жителя Стольного города. Тьфу!

— Поверь, ты не видел поколения Тиктока — Вестланд еще ничего.

— Что-что?

— Ничего. Такое… колдовство заморское. Думаешь, революция сделает их свободными? Фаррел и Исмея заботятся о людях.

- Отправляя их на казнь и каторгу? Хороша забота!

- Во власти всегда криво получается... Ну а что может предложить ваша революция Странников?

— Справедливость.

— Кровную месть скорее? — Ро прищурилась. — Ты не путай понятия. Месть всегда порождает месть, и это заколдованный круг.

Становилось все темнее, но почему-то страх пропал. Осталась лишь битва их идей, разговор и сбитые колени. И знание, что хочешь ты или не хочешь, но надо ползти дальше.

— Жестокость должна быть искуплена.

— Очередной жестокостью?.. Чак, очнись! Именно в результате вашей «справедливости» невинные отправляются на каторгу, на казнь или попадают в рабство, где у них навсегда отнимают волю. Это — эгоизм чистой воды, а не действия на благо народа! Желание насолить тем, кто насолил вам!

— Волю, кстати можно вернуть. Буканбуржцы используют специальный код…

— Но Странник — или ты — почему-то гребцам эту волю не вернул. А заставил их умереть на «Аузонии», спасая шкуру других.

— Ро, ты ничего не знаешь!

- Конечно, ты ведь не говоришь.

- Тебе не понять!

— Да, я в политике полный ноль. А вот в дедукции — не совсем. Ты ведь был там, Чак. На «Аузонии». И ты не умер от чумы тогда, на руднике, девятнадцать лет назад или меньше.