Аврора. Заря сгорает дотла (СИ)

— Фаррел Вайд — имперский дознаватель, — ответил Блэквинг, поднимая палец, чтобы остановить следующие вопросы. — И не за красивые глаза, милая госпожа Бореалис. Собственно, потому же Буканбург ему и помогает.

Ну, хоть официально. А вот на Гэрроу и Гупо бы их король посмотрел...

— И Мерчевиль бы должен, но торговцы у нас всегда были за особые положения. А вежливы... ну, так его светлость и приказал. Вы же его фаворитка.

Ро поперхнулась. Эта байка поползла слишком далеко.

— Надо было быть слепым, чтобы не заметить этого на «Искателе», — пожал плечами Барти. — Вы спали вместе, рассекали в его рубашке на палубе, да и сейчас на вас одежда его светлости. Почему вы краснеете? Это престижно. Да и его светлость за вас на корпию порвет. Не припомню, чтоб он так себя вел прежде, а я его историю хорошо знаю.

Ро краснела, потому что вспоминала, как он ее целовал, и по телу расползалась истома от мысли, что... Нет, это от грога. А Фаррел смертельно опасен!

— Ты, Барти, только слухами питаешься, — усмехнулся Блэквинг, подсаживаясь к Авроре за стол.

От него пахло влагой, ветром, ромом. И Ро по-прежнему чувствовала к гиганту необъяснимое доверие. Захотелось положить голову на это гигантское плечо и безмятежно заснуть... Чушь какая! Ро, очнись! Не поддавайся грогу и очарованию. Они — враги! Они поймали тебя для Фаррела, как птичку в силки.

— А вы видели далекозор Блэквингов, господин Блэквинг? — повернулась к предводителю пиратов, подпирая голову рукой — казалось, иначе она упадет с плеч.

Хью Блэквинг фыркнул и расхохотался. Ро протрясло на сей раз на скамье.

— Конечно. Я ведь его королеве... императрице Исмее и передал в день подписания договора. Мерчевильцы свой компас зажали. Впрочем, чего от них ждать...

— Болтуны и позеры, — продолжила Аврора со смешком. — Я помню. Кто-то пустил слух, что он потерян. Это... ложный слух!

Блэквинг переглянулся с Барти и кивнул.

— Я слышал, что вас нашли на «Аузонии». Что вы там делали, сударыня? Вы с рудника?

— С рудника?.. — честно не поняла Ро.

— Сначала мы решили, что она — Странник, — встрял Барти, изображая полный профессионализм, — но госпожа Бореалис ничего не знает об Объединенных Королевствах. Так что и на беглую непохожа.

— Или намеренно изображает незнание, — предположил Блэквинг, сверля девушку задумчивым взором.

И таким взором и убить, и помиловать можно.

Ро хлопнула ладонью по столу. Мир продолжал вертеться, но сейчас ее это скорее злило, чем пугало.

— Незнание чего? Водите за нос постоянно! Какие рудники? И что там с «Аузонией»? Это ведь корабль Буканбурга? Как он попал к Страннику? Почему на нем были только гребцы?

Барти расслабленно стукнул по столешнице в ответ. Кажется, и его грог с усталостью на пару валили.

— На рудниках ставят клеймо, а у вас нет — его светлость сказал, что проверил. Да и по реестрам... Она безопасна, дядя...

Барти зевнул, а Блэквинг махнул на блондина рукой и повернулся к Авроре. А она лихорадочно думала, где могут ставить клеймо, и как его светлость его отсутствие проверил.

— Королевский советник принес нам приказ с печатью Вестланда об изъятии «Аузонии» на нужды империи. Мы должны были оставить судно пустым на пятой заставе у мыса Несломленной Веры и освободить пост.

— Можете представить себе такое унижение?

Несломленная Вера. Где-то она это слышала.

— Брось, Барти. Дело не в унижении. Моим людям еще учиться и учиться. Гордость, скажите, на милость, у них играет... Приказ есть приказ. Другое дело, что на поверку он оказался липовым. Но все было оформлено чин по чину — советник Йорген знал свое дело. А вот унижение случилось для Гэрроу, когда примчался взбешенный Фаррел и оккупировал его «Искателя», единственно готового к отплытию, вовсе без приказа, причем не впервые. Если бы не вы с Седриком, то дознавателя бы там так и закололи, еще в море Духов.

Ро закрыла рот ладонями. Так вот в чем было преступление Нелло-Йоргена. Так вот почему на «Искателе» ненавидели Фаррела, а Барти и Джарлет вместе с ним вломились в каюту. Так вот почему письмо «Рассвета» имело такой странный адрес.

— Странник вывез на «Аузонии» людей с рудника, верно?

— Еще и провел подземными ходами Буканбурга — представьте. Ведь это значит, что предатель есть и среди нас, причем не из рядовых матросов... — вздохнул Блэквинг, и впервые — с мрачной серьезностью. — Что же, госпожа Бореалис, вы скажете, что ничего этого не знали?

Ро покачала головой.

— Кое о чем догадывалась... Рудники... Вот, оказывается, какое наказание императрица придумала жертвам режима. Свинство.

— Лучше отрубить им голову? — прищурился Блэквинг. — Императрица так поступила только с самыми ярыми врагами империи. Жизнь всяко лучше смерти: хотя бы есть надежда.

Аврора подняла бровь и саркастично заметила:

— И вы осуждаете Странника в том, что он эту надежду осуществил?

— Я осуждаю предательства, — отрезал Блэквинг. — А Странника осуждать будут те, кто имеет на то полномочия.

— Например, Фаррел?

Веки Авроры упорно тяжелели, хотя она так старательно пользовалась возможностью поспать днем.

— Например, Фаррел.