Аврора. Заря сгорает дотла (СИ)

— Ты забыла про сообщение? Встреча с послами состоится сегодня вечером. Королева Исмея должна предоставить вот этот наш далекозор в качестве символа благонадежности Стольного города и Вестланда. Собрание переносили уже один раз — из-за нашей встречи со «Звездой Востока». Я выслал новое сообщение вчера, едва узнал от Барти... Барта, что ты нашлась, что мы прибудем сегодня.

Аврора хмыкнула. Трясти стало меньше и теперь можно было высокомерно сложить руки на груди.

— А если бы он ошибся? Если бы я сбежала? Если бы у меня правда отняли эту трубу? Если бы в Буканбурге что-то пошло не так? Ты совсем случай не принимаешь во внимание?

— Ты сама видела, к каким беспорядкам на море привела пропажа далекозора. Можешь представить, каково королеве в столице сдерживать волнения?

— Ты с королевой близок, что ли? Так за нее переживаешь?

— Дело не в этом, — хлестнул Фаррел левой вожжей с некой досадой, — Ро, ты в политике совершенный ноль. Если иностранный посол решит, что имперский договор нарушен — это политический скандал, это крах всех наших с Исмеей трудов, развал империи, война. Встреча послов в Белой Комнате на закате. И мы не имеем права опоздать. И — да, мы с ее величеством друзья.

— Я и не отрицаю, — пожала Аврора плечами и полезла за его спину — там было всякое сено, мешки. Полежать удобно, в общем. Чего напрягаться. — Что я ноль.

Вайд тут же дернулся.

— Ты куда?

— Спать в телеге, по твоему совету. Я же ноль, я не переживаю.

И было обидно, что у него там и Исмея, и Тильда, и целитель Квилла. А она тогда — кто? Ноль.

И с чего ей вообще этим вопросом заморачиваться, спрашивается?... Ро заворочалась на сене и мешках, тщетно пытаясь найти удобное положение.

Добыча она, вот кто. Она ему покажет добычу... Зарю добыть нельзя.

— Ро, ты не ноль, ты — бесценный партнер, — донеслось спереди. — Держись, сейчас перейдем на галоп. Мы уже в долине.

— Почему, вообще, вы называете императрицу королевой?

— Так она дольше была королевой, и ею остается в Вестланде...

Лучи солнца ощутимо косили, грозясь в ближайший час сделаться оранжевыми. И сердце у нее не каменное. Кроме звезды долга у нее ведь дорога доброты, да? Ну, то есть, ей не все равно, она не умеет плевать на других. Это и есть доброта.

И еще она — бесценный партнер. Врет небось, как столь же бесценный Кастеллет.

Ро пришлось снова вцепиться в борт, только в лежачем положении трястись в галопе было больнее, пусть и на ошметках сена да мешках. Она и не подозревала. И подтянуться никак не получалось, и она в очередной раз в очередной сфере чувствовала себя нулем.

— А... если... он-ни... зам-ме..т-тят, что д-далекоз-зор сло-ман? — выпалила она, подскакивая на кочках.

— Они не станут смотреть в него, — мотнул Фаррел головой, не оборачиваясь. — Не их компетенция.

Ро высунула нос за борт и едва его не отбила. Снежная гора с Альпурхой и прочими деревушками Черного Тополя отодвинулась в горизонт, лес, сквозь который они промчались — тоже, и теперь долина, та самая лента реки и лента дороги, блестящий дворец Чудесного Источника. И стены, растущие все ближе и выше. И стража на воротах.

— Посторонись! — заорал Фаррел, влетая в ворота, не снижая скорости.

Бедняга охранник только и успел отскочить с возгласом:

— Ваша светлость?!

Ро оглянулась: в ворота скользнул оранжевый луч. И правда, история с алмазными подвесками, честное слово... Но охрана их будет пропускать, как вот этот бедняга дядечка в доспехах, правда?

Улицы Стольного города ожидаемо напоминали старинные европейские. То по рыцарским временам, то по викторианским, то по временам Людовиков всяких — что в принципе, возможно, одно и то же — но главный их недостаток: они были людными. Дамы в шляпках и разряженные кавалеры, слуги и рабочий люд, снующий туда и сюда, тут бродячий музыкант, там — торговец. И в итоге конь вечно вставал на дыбы, прохожие осыпали их ругательствами, но быстро узнавали Вайда, шептали «ваша светлость!» и расступались.

Что скорости, впрочем, им прибавляло до очередной пробки. А дворец все маячил впереди. А по бокам - окошки с цветами в висячих горшках.

Фаррел плюнул и остановил телегу. Опираясь на руки, соскочил на здоровую ногу. Знакомая красная сумка так и болталась на его плече. Ро, затаив дыхание, наблюдала за этим необыкновенным человеком. Да, грубиян, да, идиот, и да - прочий гад, но целеустремленность-то!..

Дознаватель тем временем освободил коня от сбруи, вцепился в гриву, здоровой ногой отпружинил и — вуаля! — оказался на спине скакуна. Подъехал к Ро и подал руку.

— Садись.

Не забыл о ней. Респект. Но... залезть-то как?

Фаррел цокнул языком.

— Встань на ноги, — скомандовал он. — Протяни руку.

И дернул на себя. Ро только пикнуть и успела, и вот — сидит позади него на потной спине коня. Фаррел прижал колени к его вздымающимся бокам и... мда, только их и видели. Ро зажмурилась, обхватила спину этого гада так крепко как могла, и ничего больше не видела. Кроме собственной жизни от начала до данного момента. Так, напоследок.

Ну, и кроме политического нуля, она оказалась еще и полным мешком, конечно. Кто бы сомневался.