Австралия — Terra Incognita: Когда звери еще были людьми

Художники-аборигены выработали определенную систему символов. Человек обычно изображается в виде арки, лопата — просто прямая линия, костер — в виде круга. Символы достаточно легко распознать на картине, но подлинное значение картины как целого известно только самому художнику, а зритель может интерпретировать картину по-своему.

Кстати, поскольку аборигены как кочевые племена никогда не имели домов, а следовательно, и стен, то и картины, написанные на коре, не предназначались для вывешивания. Картину клали на землю, и каждый мог хорошо рассмотреть ее, стоя за спиной художника или напротив него, пока тот объяснял ее смысл.

Если подняться на скалы недалеко от города Дарвина, то на одной из вершин можно увидеть крупнейшую на австралийском континенте природную картинную галерею. Гигантский потолок одного из скальных навесов и отдельные участки скал покрыты десятками рисунков: фигурами животных, людей и сценами из их жизни. Одни рисунки выполнены только красной охрой, другие — разными цветами, а то и кровью. Некоторые сделаны в рентгеновском стиле, иные — в так называемом стиле мими. Это старейший стиль наскальных рисунков на австралийском Севере. Изображения — в основном человеческих фигур в движении — сделаны тонкими красными линиями. Рисунки необычайно динамичны. Возраст многих из них — поблекших под действием времени и атмосферных условий — сотни и тысячи лет. Кто их создал? Когда? Человек, сумевший несколькими штрихами отразить свою богатую фантазию на голой поверхности скалы, безусловно, был незаурядным художником. Величие человеческого духа может проявляться на любой стадии развития общества. И первобытная Австралия тоже имела своего Микеланджело…

Аборигены, конечно же, любят и берегут свою землю, но эта любовь идет дальше, чем просто привязанность к камням, деревьям и животным. Это более глубокое подсознательное чувство, лежащее в другом измерении. Это чувство связывает воедино аборигена, его землю, животный мир и Всеобщий дух в единое лишенное времени пространство сновидений.

Позже это чувство духовной принадлежности человека земле передалось и белым скотоводам — бушменам, как их называют.

«Прислонясь к воротам овечьих загонов, они окидывают взглядом безграничные пространства красной пыльной земли… Кажется, что земля тоже чувствует их, что не она принадлежит человеку, а, наоборот, всё вокруг принадлежит ей. Когда они всматриваются в эту великую землю, отвлекшись от повседневных забот, нечто высшее и необъяснимое наполняет их души…»

«В прекрасном и яростном мире»

Рожденные свободными. Дети одной судьбы

Транспортировка ссыльных в Австралию продолжалась до 1868 года. За это время сюда прибыло свыше 160 тысяч человек, из которых около трех тысяч были не уроженцами Британских островов. Они были жителями британских колоний, разбросанных по всему миру.

Креол Джордж Хоуи, прибывший со своим пятилетним сыном, открыл первую типографию и основал первую в Австралии газету — Sydney Gazette. Француз Франсуа Джирард преподавал бальные танцы и открыл кафе, в котором продавал горячие французские булочки. Джон Цезарь — «чернокожий гигант» — был транспортирован из Англии, несколько раз бежал из-под стражи, стал лесным разбойником… Все эти люди исповедовали разные религии, среди них были христиане, иудеи, мусульмане, буддисты…

По прошествии двенадцати лет со дня основания колонии официальным лицам в Лондоне было доложено, что в колонии родилось девятьсот пятьдесят восемь младенцев, из них около половины — сироты или дети, брошенные родителями. Эти опаленные солнцем выносливые маленькие создания с темным загаром напоминали заблудившихся котят, сбившихся в кучу, чтобы выжить. Они нуждались друг в друге, они были друзьями по несчастью. Это был особый клан, члены которого могли постоять друг за друга. Многие из уличных детей жили рядом с детьми аборигенов. Играя с ними, белые дети учились не страшиться буша, а понимать его и жить в нем. Они знали, как из коры дерева сделать веревку, как из кореньев и листьев приготовить еду, как тенью передвигаться по лесу, как строить каноэ. Они были отличными бегунами, пловцами, наездниками, лазили по деревьям не хуже самых проворных животных, дрались и со знанием дела матерились, если кто-либо задевал их на улице. Они были фанатами спорта, предпочитая бокс всем другим видам.

Вскоре поселенцы стали называть родившихся в колонии детей карренси[15] — «дети валюты», сравнивая их с грубой, плохо отчеканенной, местной австралийской валютой.