Австралийские этюды

Тем, что Бёрк и его товарищи ещё не погибли от голода, они были обязаны аборигенам, тем самым аборигенам, к которым прежде относились так недоверчиво и подозрительно и которых отпугивали от себя ружейными выстрелами. Теперь они научились у них собирать «нарду» особые съедобные семена – и, растирая их между камнями, получать нечто вроде муки. Хотя мука эта явно не содержала никаких питательных веществ, тем не менее ею можно было набить голодные желудки… Те же аборигены делились с ними рыбой и вообще старались оказывать им разные дружеские услуги. Но частенько эти люди снимались ночью с места и откочёвывали на несколько километров дальше, и тогда трём европейцам нелегко было их разыскать.

Вот запись из дневника Уиллса: «Пятница, 2 мая, лагерь № 7. Мы следовали по левому берегу Куперс-Крика в западном направлении, как вдруг наткнулись на стоянку туземцев, разбитую прямо посреди высохшего русла реки. Они как раз кончали завтракать и великодушно предложили нам немного рыбы и пирога. Единственное, чем мы могли им отплатить, – это дать несколько рыболовных крючков и сахара.

У нашей верблюдицы Раи появились признаки полного изнеможения. Все сегодняшнее утро она дрожала как в лихорадке. Тогда мы решили ещё больше облегчить её ношу, сняв с неё и навьючив на себя сахар, инжир, чай, какао и две или три алюминиевые тарелки.

Среда, 7 мая. С утра позавтракали, но, когда мы решили двинуться дальше в путь, оказалось, что верблюд не в состоянии встать на ноги даже без всякой поклажи. Испробовав все средства поднять животное с земли, мы вынуждены были уйти, предоставив его своей участи. Пройдя около 17 километров, мы наткнулись на нескольких аборигенов, которые ловили рыбу. Они дали каждому из нас по полдюжины рыб и объяснили нам жестами, что мы можем пройти к их стоянке, где нам дадут ещё рыбы и хлеба. Показав этим людям, как разжигать костёр при помощи спичек, мы доставили им явное удовольствие, тем не менее они не выразили ни малейшего желания их приобрести».

30 мая Уилле снова вернулся в старый лагерь на Купере-Крике. Он не нашёл там никаких следов побывавших здесь за это время Браге и Райта, вырыл бутылку и дополнил свою прежнюю запись новыми сообщениями.

Чем же всё-таки объяснить гибель последних верблюдов? Ведь им было где пастись, да и корма хватало. Почему молодой Уилле, 27 лет от роду, в конце концов попросил своих спутников оставить его одного у лагерного костра и умер в одиночестве примерно 30 июня? Почему? Не из-за того ли, что Бёрк никак не мог преодолеть в себе недоверия к аборигенам? Незадолго до своей кончины, последовавшей через несколько дней после смерти Уиллса, он отогнал их от себя выстрелами из пистолета, а когда они принесли ему сетку с рыбой, выбил её у них из рук…

Во всяком случае последнему из троих —Джону Кингу удалось остаться в живых только благодаря бескорыстной помощи аборигенов. Когда он привёл их к мёртвому Бёрку, они все горько заплакали и стали накрывать труп ветками. С этих пор они начали особенно внимательно и приветливо относиться к «последнему белому человеку».

Несколько недель спустя старый туземец по имени Самбо рассказал на одном из дальних пограничных постов Южной Австралии, расположенном на полдороге между Аделаидой и Купере-Криком, что там, на севере, на берегу одной из рек, живут голые белые, у которых нет ни еды, ни ружей, но зато есть верблюды.

Это сообщение, всколыхнувшее воспоминания о печальной судьбе лейхгардовской экспедиции, вызвало сразу всеобщее волнение. Были снаряжены сразу четыре спасательные экспедиции, причём одна из Аделаиды. Эта экспедиция кроме 24 лошадей использовала также трёх верблюдов, сбежавших от Уиллса восемь месяцев назад на Купере-Крике. Беглецы, по всей вероятности не спеша, спустились вниз по течению реки, пересекли пустыню и появились где-то возле Маунт-Хоуплеса, где их и изловили.

На поиски пропавшей экспедиции снарядили также судно к заливу Карпентария. Третья спасательная группа направилась с побережья Квинсленда через материк на запад, чтобы попытаться найти следы Бёрка где-то во внутренних областях Австралии.

Но наибольшие надежды возлагались на тридцатилетнего Альфреда Уильяма Хоуита, имевшего к тому времени уже довольно богатый опыт по исследованию новых австралийских земель.