Австралийские рассказы

Они шли по улице, громко разговаривая, как все мальчишки. Они говорили о будущем. Они собирались стать футболистами, а не солдатами.

— Я бы, пожалуй, играл за «Футскрэй», — сказал Дик.

— А я бы выбрал «Коллингвуд», — отозвался Однокрылый. Он немного помолчал и потом спросил: — Как ты думаешь. Дик, они возьмут меня? С такой рукой?

— Конечно возьмут, — сказал Дик. — Отец рассказывал мне об одноруком нападающем, который играл за «Норскот», и к тому же лучше всех.

Ребята бодро подошли к трамвайной остановке. День был теплый и погожий. Приветливо светило солнце, его лучи серебрили серую улицу и заливали теплым румянцем темные фасады домов.

Килли Теннант

Отверженный

Перевод А. Касаткиной

В двух мальчиках, шагавших рядом по грязной улочке, нетрудно было угадать братьев. Одинаковые голубые глаза под прямыми бровями, одинаково вздернутые носы и белокурые волосы, одинаковые веснушки. Но на этом их сходство кончалось.

В пятнадцатилетием Джиме уже сквозила та непреклонная решимость, которая навсегда осталась главной чертой его характера, а девятилетний Тедди был робок и застенчив.

— Тут что-то неладно, — говорил Тедди, — а то зачем бы она дала нам денег на кино?

Он поглядел на старшего брата, но Джим промолчал. Он лишь ссутулился, подняв воротник пиджака, чтобы укрыться от мелкой измороси, струившейся под фонарем, словно поток серебристого пепла.

Уже наступили холодные зимние сумерки, хотя было только пять часов. Они свернули на улицу Роз, их «собственную» улицу — узкий переулок, по одной из сторон которого тянулась глухая стена мебельного склада, а по другой — убогие домишки. Улица Роз пользовалась дурной славой. Даже балкончики, нависавшие над тротуаром, были похожи на нахмуренные брови.

Дверь дома номер 17 была закрыта и заперта на замок. За ней было темно. Мальчики поискали ключ, но на обычном месте над дверью его не оказалось.

— Они, должно быть, ушли куда-нибудь, — сказал Джим вслух и подумал, что, наверное, отец и та женщина, которая называет себя их матерью, опять придут домой вдребезги пьяными. — Может быть, они оставили ключ у миссис Харрис?

Миссис Харрис, которая жила рядом, слышала, как они стучали. Когда Джим заговорил, она чуть-чуть приоткрыла дверь и приложила глаз к щелке, желая убедиться, что это стучат не полицейские и не сборщики налогов.

Это была высокая женщина с громким приветливым голосом, который был под стать ее добродушному виду. Узнав мальчиков, она широко распахнула дверь.

— Эй, Джимми, что вы тут делаете? — спросила она.

— Где отец и мать, миссис Харрис? Они что — ушли?

Лицо женщины стало растерянным и озабоченным.

— Да ведь они уехали, — сказала она медленно, — сегодня днем. Разве вы не знаете?

Старший мальчик покачал головой.

— Они нам ничего не сказали. Куда они уехали, миссис Харрис?

— Ей-богу, не знаю! Я так и думала, что дело нечисто. И ничего вам не сказав, бедные ребята! Подлость какая! Эй, миссис Джордж, — крикнула она проходившей мимо соседке. — Тут вот эти Адамсы сбежали и бросили своих ребят. Не знаете, куда они отправились?

Стали собираться сочувствующие. Улица Роз привыкла к тому, что жильцы исчезали накануне платежного дня, но родители, бросающие своих детей на произвол судьбы, были в новинку даже для улицы Роз.

— Они, должно быть, забыли предупредить вас, Джимми. В этом все дело. Не могли же они просто так вас бросить.

— Нет, они знали, что делали, — сказал Джимми сурово и сдержанно. — Мы им просто надоели, вот и все. Они говорили, что мы им надоели.

— Ну, — промолвила с негодованием одна из соседок. — хуже такой мерзости не придумаешь — улизнуть и бросить двух несчастных ребяток без всякой помощи! Даже волк такого не сделает.

— Что же им теперь делать?

— Эти гадины небось рассчитывали, что ребят заберет «Охрана детей», если они пойдут в полицию.

— В полицию! — угрюмо проворчал сосед. — Не нужна им ни полиция, ни «Охрана детей». Уж лучше им, беднягам, помереть, чем попасть в приют.

— Джимми, — младший мальчик громко всхлипывал, — ты не позволишь им отправить нас в приют — да, Джим? Джимми, ты меня не бросишь?

Он вцепился в рукав брата с умоляющим видом, так хорошо знакомым Джиму. Тедди всегда искал защиты у старшего брата. Когда отец бывал пьян и замахивался на Тедди, удар обычно принимал Джим. Если мачеха давала им ломтик хлеба с вареньем, Джим всегда делил его так, что Тедди доставался кусок побольше.

— Ни в какой приют ты не пойдешь, — обещал он. — Я позабочусь о тебе, малыш. Вот увидишь.

— Ладно, идите ко мне, — предложила миссис Харрис. — Нечего тут мокнуть под дождем. У меня балкон пустует. Можете там ночевать. Хоть ваши отец с матерью и сбежали от вас, но я вас не брошу.

— Это верно, — откликнулись обитатели улицы Роз. — Мы никто вас не бросим.

И дружеские руки потянулись к ним, чтобы похлопать их по плечам, грубые голоса шептали слова утешения.