Австрия в XX веке

13 марта президент Миклос передал свои полномочия Зейс-Инкварту, тот сразу же подписал конституционный закон об аншлюсе. «Австрия является землей Германского рейха» – так звучала его ключевая фраза. Вена отказывалась от федеративного устройства, австрийская армия включалась в состав вермахта. 17 марта в Берлин был переправлен золотой запас страны (более 90 тонн золота). Чтобы придать исчезновению Австрии с политической карты мира легитимную форму, на 10 апреля на всей территории третьего рейха был назначен референдум о ее дальнейшей судьбе.

Нацистское руководство не жалело усилий и средств для того, чтобы достойно подготовить «семейный праздник». В Вену каждый день прибывали поезда с продовольствием из Германии, австрийских детей отправляли в лучшие немецкие санатории. В кратчайшие сроки на всю территорию страны было налажено радиовещание из Берлина, оттуда же прибыло 20 тыс. приемников для организации коллективного прослушивания радиопередач. 26 марта Геринг провозгласил масштабную программу экономической помощи Австрии. Замаскированной частью этой помощи стал обмен валюты: получив за три шиллинга две немецких марки, австрийцы явно остались не в накладе.

В агитацию за аншлюс включились даже бывшие противники нацистского режима, и среди них первый канцлер республики социал-демократ Карл Реннер, а также епископат католической церкви. Ведомство Геббельса издало особую инструкцию о проведении референдума: с раннего утра население следовало будоражить выступлениями оркестров и уличными маршами, чиновники обязывались проголосовать одними из первых (Frühwahl), предусматривалась раздача специальных значков для людей, выходивших с избирательных участков. Наконец, «с трех часов пополудни следует делать устные предупреждения всем не голосовавшим должны делаться с интервалом в полчаса». 99,6 % голосов, поданных за присоединение Австрии к третьему рейху, мало кого удивили как в нем самом, так и за его пределами. «Эти цифры убедили остальной мир в том, что речь идет исключительно об урегулировании семейного спора и вмешательство в него было бы неуместным» (Э. Вейнцирль).

Гитлер направил специального представителя в Рим, но Муссолини уже проглотил горькую пилюлю. Ему пришлось довольствоваться заверениями фюрера, что вопрос о судьбе Южного Тироля не возникнет на повестке дня. «Аншлюс знаменовал собой серьезное поражение итальянской дипломатии и негативно сказался в дальнейшем на роли Италии в Европе» (Э. ди Нольфо). Дуче уже не сопротивлялся вовлечению в военный союз с Германией, понимая, что ему уготована роль младшего партнера. Западные демократии, гаранты Версальской системы, фактически бросили Австрию на произвол судьбы. Лондон и Париж направили германскому МИДу ноты протеста, которые были решительно отвергнуты.

Читатели «Правды» 12 марта не без труда могли найти заметку о «вторжении германских войск в Австрию», так как львиную долю газетной площади занимала стенограмма последнего показательного процесса. Через два дня в газете появился развернутый комментарий произошедшего как «еще одной демонстрации существа и характера политики безудержной фашистской агрессии, проводимой гитлеровской диктатурой». Как советская, так и зарубежная пресса указывала на то, что ее следующей жертвой окажется Чехословакия. Вопрос об аннексии Австрии обсуждался в Лиге наций, но и этот дипломатический шаг не имел сколько-нибудь заметных последствий.

Присоединение Австрии имело чрезвычайно важные геополитические последствия для третьего рейха – ему удалось прорваться в дунайский регион, получить общую границу с Италией и завершить окружение Чехословакии. Аннексия последней во многом повторяла сценарий аншлюса – вновь Гитлеру удалось утвердить приоритет принципа «крови и почвы» перед государственным суверенитетом и историческими традициями. Можно согласиться с мнением ряда историков, что события марта 1938 г., первый выход вермахта за границы Германии, сделали развязывание новой мировой войны необратимым процессом. «Посредством аншлюса Гитлер вытащил краеугольный камень из системы европейских государств» (Л. Рейхольд). Альпийская республика на одно мгновение вновь оказалась в центре мировой истории.

Похоже, что сами австрийцы не почувствовали этого. Позже они предпочитали выставлять себя в роли жертв нацистской пропаганды, но весной 1938 г. подавляющее большинство из них вполне искренне радовалось обретению долгожданной «исторической родины». Их слишком долго убеждали в том, что Австрия нежизнеспособна и сама не в состоянии обрести достойное место в современном мире. Что толкало австрийцев в объятия Гитлера? Вряд ли это были реваншистские настроения и надежды на восстановление старой доброй империи. Их привлекал экономический подъем и преодоление безработицы в новой Германии, динамизм ее внешней политики, подъем национальной культуры и красота пропагандистского оформления.