Австрийская экономическая школа

Наконец, падре Хуан де Мариана написал еще одну книгу, Discurso sobre las enfermedades de la compaíña, которая была опубликована посмертно в 1625 г. В этом труде Мариана доказывает — в истинно австрийском стиле, — что по причине отсутствия информации правительство не в состоянии организовать гражданское общество на основах приказов и принуждения. В самом деле, государство не имеет возможности получить информацию, которая требуется для того, чтобы его распоряжения обеспечивали координацию, а потому результатом его вмешательства оказываются только беспорядок и хаос. «Тяжка ошибка, когда слепой хочет вести зрячих», — пишет Мариана, имея в виду правительство. И добавляет: власти «не знают ни народа, ни хода дел, по крайней мере не знают всех тех обстоятельств, от которых зависит успех. Они неизбежно совершат множество серьезных ошибок, а в результате народу будет причинено беспокойство и он будет презирать это слепое правительство». Мариана делает вывод, что «власть и приказ безумны» и когда «слишком много законов, так что невозможно все их выполнять или хотя бы знать, теряется уважение сразу ко всем» (Mariana 1768, 151—155, 216).

В общем, схоласты испанского золотого века смогли сформулировать то, что позднее стало ключевыми теоретическими принципами австрийской экономической школы, а именно:

во-первых, субъективную теорию ценности (Диего де Коваррубиас-и-Лейва); во-вторых, правильную взаимосвязь между ценами и издержками (Саравиа‑де‑ла‑Калье); в-третьих

, динамическую природу рынка и нереализуемость модели равновесия (Хуан де Луго и Хуан де Салас); в-четвертых, динамическую концепцию конкуренции, понимаемой как процесс соперничества между продавцами (Кастильо де Бовадилья и Луис де Молина); в-пятых, принцип временно́го предпочтения (заново открытый Мартином де Аспилькуэтой);

в-шестых, глубоко искажающее воздействие инфляции на экономическую жизнь (Хуан де Мариана, Диего де Коваррубиас и Мартин де Аспилькуэта); в-седьмых, критический анализ организации банковского дела на основе частичного резервирования (Саравиа‑де‑ла‑Калье и Мартин де Аспилькуэта); в-восьмых

, признание того, что банковские депозиты образуют часть денежной массы (Луис де Молина и Хуан де Луго); в-девятых, невозможность организовать общество на основе приказов и принуждения по причине отсутствия информации, которая могла бы обеспечить координацию на основе таких приказов (Хуан де Мариана); и, в-десятых, либертарианскую традицию, согласно которой все неоправданные вторжения в рыночную деятельность представляют собой нарушение естественного права (Хуан де Мариана).

Итак, с полным основанием можно утверждать, что, хотя динамическая, субъективистская концепция рынка была подробно разработана Карлом Менгером в публикации 1871 г., истоки ее находились в Испании. Именно здесь, в Саламанкской школе, мы находим интеллектуальные корни австрийской экономической традиции. Подобно современной австрийской школе, Саламанская школа, в отличие от неоклассического подхода, характеризуется прежде всего подлинным реализмом и строгостью аналитических предпосылок.

3.3. Угасание схоластической традиции и отрицательное влияние Адама Смита

Чтобы понять, как испанские схоласты смогли повлиять на развитие австрийской экономической школы, давайте вспомним, что в XVI в. Карл V, император и король Испании, посадил на австрийский престол своего брата Фердинанда I. Этимологически «Австрия» означает «восточная часть империи» — империи, которая в то время включала практически всю территорию континентальной Европы, за исключением одной только Франции, которая оказалась в изоляции и была со всех сторон окружена испанскими войсками. С учетом этого нетрудно понять, каким образом испанские схоласты смогли оказать интеллектуальное влияние на австрийскую школу — то была отнюдь не случайность и не каприз истории, а закономерный результат тесных исторических, политических и культурных связей между Испанией и Австрией, развивавшихся с XVI в. (Bérenguer 1993, 133—335). В этих связях, поддерживавшихся на протяжении нескольких столетий, важнейшую роль играла Италия, служившая культурным мостом для интеллектуального обмена между дальними концами империи (Испанией и Австрией). Таким образом, у нас есть достаточно сильные аргументы в пользу тезиса о том, что по крайней мере в момент своего зарождения австрийская школа была продолжением испанской традиции.