Австрийская площадь, или Петербургские игры

«…необходимостью подготовки к следующему футбольному сезону, проведения тренировочных и сезонных сборов, а также для приобретения спортивного и технического инвентаря и выезда на турнир в город Тайпей (на Тайвань), где наш клуб будет защищать не только честь города, но и России, и в соответствии с Постановлением Правительства Санкт-Петербурга от 23.11.94 г. № 32 „Об итогах Игр Доброй Воли“, просим Вас выделить беспроцентную ссуду в размере 300000000 (триста миллионов) рублей сроком до 27.11.95 г.»

— Ты что просишь — подаяние или ссуду? Если ссуду, то пиши, как отдавать будешь.

Катушкин недоуменно пожал плечами. В другом случае Кошелев отправил бы его обратно, но тут подсказал, и футболист от руки дописал: «Источником погашения ссуды будут выступать средства, перечисленные спонсорами, и доходы от коммерческой деятельности клуба».

— Вот так хорошо, — сказал Кошелев, — перепечатай и с утра к Малышеву. Раз ты вопрос по-государственному ставишь, то знай: за честь России резолюцию должен наложить заместитель мэра — не меньше!

Уже когда за вице-президентом закрылась дверь, Кошелев вспомнил: недавно он выделил 45 миллионов для выезда на чемпионат по мини-футболу, а в обосновании клуб «П.С.И.» именовался некоммерческой организацией.

«Вот дурни! Сами не помнят, что пишут, — лишь бы деньги оттянуть побыстрее. Какая же коммерческая деятельность у некоммерческой организации?» — подумал Кошелев, но возвращать Катушкина не стал.

Рабочий день закончился, и Павел Константинович решил потратить полчасика на свое любимое занятие- работу над сборником изречений и афоризмов. Это было не просто переписыванием чужих мыслей. Нет, собирание было подлинным искусством. Оно даже имело собственное название апофтегматика.

«Этот жанр не престает волновать сердца миллионов людей, — с увлечением дописывал Павел Константинович введение в книгу, — и в этом нет ничего удивительного. Разве не упоительна возможность погрузиться в мир мыслей и чувств гения? Может быть, она не совсем бескорыстна — многие собиратели стали знаменитыми людьми. Долгие годы наша жизнь проходила под навязанным нам девизом: „Скромность украшает“. Эта мудрость, отдающая фарисейством, глубоко фальшива. Талейран когда-то сказал: „Я хочу, чтобы на протяжении веков спорили о том, кем я был, о чем думал и чего хотел…“»

1.18. Дело гнило!

За полчаса до полуночи, когда Павел Константинович Кошелев уже заканчивал поздний ужин, заместитель начальника Управления по борьбе с экономическими преступлениями полковник Микин неторопливо беседовал с майором Глебом Калинченко.

— Стало быть, упустил свидетельницу?

— Курица — не птица, Александр Вадимович, Австрия — не заграница! Куда ж она денется — вернется.

— Жди! У рака на горе свиста не хватит. И надо же было Кокосову в это дело всунуться. Ведь наш парень, Баку, Вильнюс, Сумгаит — всюду успел побывать. Черт знает, сколько раз его МВД награждало. А нам такую свинью подложил! Развалил операцию до самой маковки. И, ясное дело, все выложил своему дружку, Рубашкину, а тот жене.

— Он был уверен, что на нее бандиты наехали…

— Бандитов боятся, а нас? Нас ни в грош не ставят! Как бы там ни было, фирмачи свои махинации свернут по-тихому, поняли, что мы у них на хвосте. Да и Кошелев не дурак, чтобы проявлять излишнюю активность.

— Вы думаете, австрийцы его предупредили?

— Ни в коем разе! Все эти твои грины и грепперы раскололи рубашкинскую супругу, а скорее всего, она сама к ним прибежала: дескать, выручайте меня за верность вам менты прессуют. Они помогли и молча притихли. Теперь никому слова не скажут. А Кошелев- чекист, он и в могиле чекист. Все видит, обо всем знает. И наши секреты для него — тьфу, что два пальца обмочить. Ты еще молодой, не сталкивался, когда они в полной силе были. Так что теперь обе стороны, не договариваясь, будут спускать дело на тормозах. Короче: был проект и нет проекта! Ты даже приготовления к совершению не докажешь. Но про себя можешь гордиться, что уберег землю русскую от супостатов и ворогов! И я вместе с тобой.

— А деньги? Как они затраты покроют? — возразил Калинченко

— А чего там скрывать — асфальт загладили, фасады прочистили, шарики в небо запустили, — сколько их там было: тыщ пять-шесть? Ты их про шарики спросишь, а они в ответ: «Праздник для народа! Культура!» Корысть есть? Присвоение бюджетных средств есть? Умысел имеется? Нет! Значит, и вменить им нечего, хоть полгорода воздухом надуют и принародно зафигачат в стратосферу. Короче: семечко не проросло, а уже гнило. Не клеится дело, дальше разработки не пойдет. Да и за это хлебнем выше крыши, если утечку выпустим, — огорченно покачав головой, подытожил Микин. — Давай следующий вопрос!

Возразить было нечего. Калинченко понимал, что непредвиденное вмешательство Кокосова сорвало вербовку Рубашкиной и, по сути, завалило всю операцию.