Австрийские Габсбурги и сословия в начале XVII века

Несмотря на все предупреждения эрцгерцога Матиаса о сложности Государственного собрания и о необходимости все тщательно продумать — и пропозиции, и мотивы, и поступки[541], — результатов пока не было. На фоне молчания короля зловещие очертания приобретали различные слухи, доходившие до Пожони, о том, что собрания опять не будет, что эрцгерцог Матиас готовит войско, с которым и отправится на Государственное собрание. Д. Турзо писал эрцгерцогу, что эти известия произвели на делегатов плохое впечатление и если слухи окажутся правдой, то это снова может привести к венгерскому восстанию[542].

В середине августа делегаты начали выказывать недовольство из-за задержки открытия Государственного собрания. Некоторые из них угрожали отъездом, если в ближайшее время собрание не начнет работу[543]. Возмущенные сословия пытался успокоить эрцгерцог Матиас, пока не имевший никаких официальных полномочий на этом собрании. В своих посланиях к депутатам он просил их о терпении, хвалил их за усердие, заботу о Родине и обещал покрыть их расходы по вынужденному пребыванию в Пожони[544]. Архиепископ Ф. Форгач снабжал эрцгерцога Матиаса полной информацией о событиях в Пожони, настроениях венгров, высказываниях некоторых посланцев. Сначала он просил эрцгерцога не допускать переноса собрания, потом — сообщать венграм о своих планах, позже умолял приехать и открыть собрание, иначе сословия могут выйти из-под контроля[545]. Ситуация, действительно, сложилась очень непростая для короля, и Ф. Форгач не преувеличивал опасность. Ожидая открытия Государственного собрания, помирились старые враги И. Иллешхази и Д. Турзо[546]. Их объединение сплотило лагерь сословной оппозиции. Люди И. Иллешхази и Д. Турзо совместно обсуждали важные политические дела, в первую очередь, выборы надора[547]. Число сторонников И. Иллешхази во время «пожоньского ожидания» значительно выросло. Его резиденция в Пожони стала центром сословной оппозиции, в его доме собирались недовольные, он рассылал сословиям письма «опасного» содержания. Архиепископ Ф. Форгач подозревал, что в Пожони зреет мятеж под руководством И. Иллешхази[548]. Опасения прелата вызывали и действия Ф. Редей, не приехавшего в Пожонь, но знавшего обо всем происходящем. По информации Ф. Форгача, Ф. Редей с неизвестными для него целями посылал своих людей к туркам и хайдукам; его переговоры, считал архиепископ, вполне могли привести к объединению сословий, хайдуков и турок и началу новой войны[549].

Ференц Форгач, понимая, как в сложившейся ситуации важен сам факт открытия Государственного собрания, старался всеми силами не допустить отъезда депутатов. Прелат писал эрцгерцогу Матиасу, что если посланцы сословий разъедутся, то сделают это, оставаясь озлобленными[550]. Не питая никакой симпатии к оппозиционерам, Ф. Форгач ради короля и династии, вел постоянные переговоры с делегатами, упрашивая их отложить свой отъезд. Ему удалось задержать участников собрания до середины сентября[551]. Но самоотверженные действия архиепископа пропали даром. Государственное собрание все не открывалось, и 10–11 сентября сословия начали покидать Пожонь. Перед отъездом сословия передали пожоньскому капеллану второй протест, где говорилось об их приверженности Венскому миру, от которого они не отступят, и будут соблюдать до конца[552].

Первыми уехали представители Верхней Венгрии[553], за ними — делегаты 12 не названных Форгачем комитатов, нескольких свободных городов и послы четырех господ: Б. Хомоннаи, Г. Батори, Ж. Ракоци и Ф. Магочи[554]. Несмотря на это прелат предлагал эрцгерцогу все же провести собрание, пока не разъехались оставшиеся посланцы[555].

Однако реализовать предложения Ф. Форгача не удалось. Король, как всегда, затянул с решением жизненно важных вопросов. Патент Рудольфа II о назначении своего представителя в Пожони и королевские пропозиции были готовы еще 3 сентября[556]. Но король остался недоволен составленными документами и задержал их отправку. Лишь 14 сентября под давлением эрцгерцога Матиаса, Ф. Форгача и вице-канцлера Л. Штралендорфа император одобрил патент, пропозиции и инструкции комиссарам[557]. Правда, зачитывать их было уже некому, значительная часть сословий, ко времени прибытия королевской делегации, уже покинула пределы Пожони. По свидетельству Ф. Баттяни, в Пожони остались самые трусливые делегаты, боявшиеся гнева Рудольфа II[558]. 19 сентября 1607 г. Ф. Форгач, благодаря чьим усилиям делегаты так долго не разъезжались, сам попросил эрцгерцога Матиаса разрешить ему покинуть Пожонь[559]. За ним потянулись и последние, еще остававшиеся послы. Некоторые сторонники Рудольфа II считали срыв Государственного собрания большой ошибкой двора, так как, по их мнению, только его работа могла гарантировать спокойствие в Венгрии, а теперь надо было ожидать худшего[560].