«Известие сие меня чрезвычайно взволновало. Я не могу забыть, что он был отцом моего сына и, вопреки общему мнению, относился ко мне совсем не плохо и всегда с уважением, а на большее в политическом браке и рассчитывать не следует. Поэтому известие о его смерти чрезвычайно меня огорчило, и, хотя надо радоваться, что он окончил свою несчастную жизнь по-христиански, я бы предпочла, чтобы он жил еще долго и счастливо, только вдали от меня».
Перед смертью Наполеон наказал своему доктору Антоммарки:
— Я хочу, чтобы взяли мое сердце, поместили его в сосуд с вином и отвезли в Парму моей дорогой Марии-Луизе. Скажите ей, что я любил ее всем сердцем.
Узнав об этом, Мария-Луиза переполошилась и написала отцу:
«Я хочу только одного — чтобы его сердце оставалось в его могиле. Недоброжелатели используют его как предлог для паломничества в Парму, и сие причинит мне сильную боль, потому что больше всего на свете я хочу мира и покоя…»
Губернатор острова Св. Елены, сэр Хадсон Лоу, не позволил доктору увезти эту реликвию в Европу. Антоммарки приехал в Парму в октябре с намерением передать Марии-Луизе посмертную гипсовую маску Наполеона. Герцогиня отказалась принять доктора, попросив графа фон Нейперга под благовидным предлогом выпроводить нежеланного посетителя за дверь. Некоторое время спустя врач Герман Роллет увидел, как дети управляющего Марии-Луизы «играют с каким-то предметом из гипса, к которому они привязали веревку и таскали его по полу наподобие кареты». Роллет поднял этот предмет и узнал посмертную маску Наполеона. Неизвестно, что сталось с браслетом, сплетенным из волос покойного императора, присланным ей камердинером Наполеона Маршаном. Он отправил реликвию герцогине по почте, ибо полиция не дала ему разрешения на въезд в Парму.
Через три месяца после смерти Наполеона Мария-Луиза тайно обвенчалась[52]
с фон Нейпергом. Поскольку муж был намного ниже герцогини по рождению, брак считался морганатическим, рожденные в нем дети — в 1722 году дочь Матильда, в 1723 — сын Густав, не считая нескольких выкидышей, — оказались на положении бастардов. Их не считали законными носителями фамилии отца даже сыновья фон Нейперга от первого брака. В конце концов император Франц, скрепя сердце, дал им титул графов Монтенуово[53].В 1829 году фон Нейперг, у которого было неважное сердце, скончался от водянки. Потеряв верного любовника, Мария-Луиза совершенно распоясалась, вступая в беспорядочные отношения со всеми подряд, начиная с гувернеров своих детей, камергеров, оперных певцов и тому подобного пестрого люда. Наиболее скандально выглядела ее связь с тридцатилетним очень богатым пармским аристократом Санвитали, графом Фонтанелло. Пикантным является тот факт, что он сделал предложение ее 14-летней дочери Альбертине. Правда, Мария-Луиза отложила свадьбу на два года, пока невесте не исполнится 16 лет, но шуму эта романтическая привязанность наделала немало. В назначенный срок венчание дочери герцогини состоялось, и, как уверяют современники, это был очень гармоничный и счастливый брак. Мария-Луиза продолжала множить свои похождения, следуя, как снисходительно пытаются оправдать ее официальные биографы, «злополучному физиологическому предрасположению» и «унаследованному темпераменту». Недаром ее старший сын, получивший от деда титул герцога Рейхштадского, с горечью высказался:
— Моя мать добра, но она такая слабая… Отец заслуживал другой жены.
Тут следует отметить, что сам Наполеон, невзирая на измену супруги, ни единым словом не упрекнул ее, написав:
«Моя возлюбленная жена Мария-Луиза никогда не вызывала во мне иных чувств, кроме восхищения; до самой последней минуты я сохраняю нежную привязанность к ней».
В 1832 году скончался первенец Марии-Луизы, герцог Рейхштадский. Надежда его прославленного отца, молодой человек, проявлявший незаурядные дарования, стал жертвой чахотки. Похоже, смерть сына не произвела на мать глубокого впечатления, она продолжала прежний образ жизни.