Австро-Венгерская династия. Габсбурги на обломках империи

Помнишь ли ночь ту в сияющем зале?
Как это было давно…
Там наши судьбы близкими стали,
Наши слова откровеньем пылали,
Мы словно птицы в танце порхали,
Много нам было дано.
Я этот день до сих пор не забыла.
Я тебе душу и сердце открыла,
Но не открыла лица своего.
Кажется, все это было недавно.
Но как это было давно…

По-видимому, она хотела поделиться с фон Тайнбургом этим приливом воспоминаний, и в мае написала ему, прося прислать свою фотографию и подписавшись именем Габриэль. Адресат был немало удивлен и взволнован, но побоялся стать жертвой розыгрыша и фотографию не послал:

«Дорогое Желтое домино!

Ничто не могло поразить меня более, чем весточка, которую ты подала мне.

Сказать, что я упал с облаков, было бы слишком мягко. Что случилось за эти одиннадцать лет? Ты, несомненно, еще блистаешь гордой красотой былых времен; что же касается меня, я превратился в добропорядочного и плешивого супруга, у меня жена, схожая с тобой ростом и фигурой, и восхитительная дочурка. Ты могла бы, если сочтешь приличествующим, по прошествии одиннадцати лет, без опаски снять свое домино и прояснить это загадочное приключение, самое волнующее из тех, которые я пережил.

Ты видишь, я все тот же, такой же простой и доверчивый. От тебя я могу получить только хорошее, так что посылай без опаски то, что хочешь. Что бы сие ни было, я испытаю от него удовольствие, как от любой новости, исходящей от тебя…»

Сисси пришла в восторг от того, что мимолетная встреча оставила незабываемый след в душе этого человека, явно романтичного склада и столь отличного от окружавших ее мужчин. Она написала ему шутливый ответ, спрашивая, не отважился ли он сфотографировать свою «родительскую плешь», поскольку на него охотно взглянули бы в роли любящего супруга. Но фон Тайнбург, подозревавший, кто на самом деле была эта пленительная незнакомка, решил, что над ним подтрунивают, рассердился и в октябре 1885года написал в ответ:

«Жаль, что по прошествии одиннадцати лет ты все еще находишь необходимым играть со мной в прятки. Снятие маски после столь длительного периода времени стало бы немалой радостью и славным завершением масленичного вторника 1874 года, ибо анонимная переписка после столь долгого времени теряет свое очарование. Твое первое письмо на масленицу порадовало меня, а последнее — рассердило. Лишь тот не принимает недоверия, кто знает, что не заслуживает его. Прощай и не сердись!»

Елизавету это письмо неприятно удивило, привыкшей к всеобщему поклонению и обожанию женщине было тягостно получить подобную отповедь. Ей было невдомек, что эти несколько обидные слова были адресованы не императрице, а анонимной маске. Сначала она почувствовала себя оскорбленной, но потом разразилась смехом и заявила графине Ференци:

— Теперь он не получит того, что я для него приготовила! — стихотворение так и осталось в ее тетради.

Письма от Желтого домино прекратились, но молодой человек тщательно сохранил все послания таинственной маски, которые нашли в его личном архиве после смерти 86-летнего старика в 1934 году. До самой кончины фон Тайнбург помнил все подробности этой встречи на маскараде. Какова подоплека этого странного маскарадно-почтового романа? Проснулись ли в Сисси при встрече с молодым человеком какая-то дремавшая греза о несбывшейся романтической любви и порыв поймать эту грезу, воплотить ее в жизнь? Эта тайна уже никогда не будет разгадана.